Дэвид Лайонс - Горящий лед (в сокращении)

— Я — последний отпрыск новоорлеанской ветви Фэллонов, — сказала она. — У меня был старший брат, но его убили в Ираке.

— Я тоже последний. Вырос в каджунском городке, в байу. Единственный сын — мама умерла, когда я был еще маленьким, папа недавно. Он, по крайней мере, дожил до того дня, когда меня назначили судьей.

— А теперь вы больше не судья, да?

— Ушел в отпуск, — ответил он. — А чем вы занимаетесь в «Рексконе»?

— В основном согласовываю всякие биржевые операции. Заполняю таблицы до потери сознания. Страшная тоска. — Тут подошел официант с их заказами. — Вот, самое время, а то я бы уморила вас скукой.

Разговор перешел на еду. «Дворец командора» славился креольской кухней. Девиз их был «Сто миль от поля до тарелки».

После ужина Буше проводил Дон домой, постоял на крыльце, пока она отпирала дверь.

— Зайдете выпить на посошок? — предложила она.

— Нет, спасибо. Может быть, в другой раз. Много чего нужно подготовить к завтрашнему дню. Завтра решающий момент и для меня, и для вашей организации. Если им не понравится то, что я представлю, мне скажут адье.

— Полагаю, вы некоторое время у нас продержитесь. Я замолвила за вас словечко. — Она наклонилась и поцеловала его в губы. — И мы еще успеем познакомиться поближе.

— Буду очень рад.

У самой двери она остановилась. Послала ему воздушный поцелуй, потом вошла, заперла дверь за собой. До гостиницы, где стояла его машина, было совсем недалеко.

— Вы ей понравились, — заметил Пальметто. — Где она вас поцеловала?

— У входной двери, соглядатай.

— Надеюсь, вы понимаете, что биржевые бумаги — это совсем не тоска. Возможно, эта дамочка — важная часть головоломки.

— Вы меня сегодня уже предупреждали на ее счет.

— Я всего лишь сказал, что ваша встреча — довольно странное совпадение. Но выглядит она вполне искренней. Похоже, не лжет, впрочем, и говорит немного. Попробуйте позадавать ей вопросы позаковыристее. В этом телефоне, кроме прочего, стоит приложение-полиграф.

— Шутите.

— Нет. Придумайте вопросы на засыпку.

— Ладно, — согласился Буше.

Что касается вопросов, у него у самого подобралась парочка. Он позвонил Малике. Плевать ему было, слушает Пальметто или нет, и если этот детектор лжи и правда работает…

Телефон ее звонил и звонил. Он уже собирался разъединиться. И опять она ответила, задыхаясь.

— Алло?

— Я не вовремя? — осведомился он.

— Да нет, ничего. Просто телефон был в машине, пришлось к нему бежать.

— А ты где?

— В долине Нэпа. Ищем места для съемок. Как раз добрались до замечательного местечка, будем дегустировать вино.

— То есть говорить ты не можешь.

Он услышал, как она вздохнула.

— Понимаешь, я сейчас очень занята, и я тебе об этом уже говорила. Это может подождать до моего возвращения в Нью-Йорк?

— Малика, я…

— Джок, придется подождать.

Джок разъединился, доехал до дома, и в тот вечер забрал с собой в постель свой гнев и все неразрешенные вопросы.

Джон Перри по большей части проводил вечера в офисе, не дома. С женой он сосуществовал вполне мирно, а вот сын доводил его до белого каления. Двадцать два года, живет с родителями, работу найти не может.

У Берта Кантрела не было таких проблем, потому что он еще в молодости заделался в убежденные холостяки. Все эти годы он по большей части проводил вечера с коллегой по работе. Перри умел очерчивать общую картину, Берт же докапывался до каждой мелочи. Берт только что изложил ему суть информации, полученной от Пальметто.

— Выходит, она стоящая? — спросил Перри.

— Бесценная, — ответил Берт.

— И сколько нам его тут держать? — осведомился Перри.

— Зависит от того, что он нам еще сообщит. Он что-то придерживает, это совершенно ясно; правда, он не знает, что я могу заполнить оставшиеся пробелы.

— Я не хочу держать его дольше, чем это совершенно необходимо, — сказал Перри.

— Мне не очень хочется приканчивать еще одного судью.

— С ними, как и со всеми, бывают несчастные случаи, — сказал Перри. Встал из-за стола, смешал скотч с содовой, уселся на диван. — Пожизненные назначения не гарантируют долгой жизни.

— В смысле?

— В смысле, я принял решение. Приступаем к делу — за пределами двухсотмильной зоны, в нейтральных водах. Приступаем — и все. Я не хочу, чтобы у меня под ногами болтался какой-то судья и рассуждал о международных соглашениях. Выжмем из него все, что можно, и избавимся.

Берт подошел к бару, смешал и себе напиток; они подняли бокалы.