Филип Фармер - Образ зверя

Значит, это нечто находилось в соседней комнате и, должно быть, наблюдало за ним через какое-то отверстие или щель; их Чайлд вполне мог и проглядеть. Оно не бросилось на него сразу же, как только его увидело, поскольку он не пытался причинить вреда барону.

Возможно, это неприятное ощущение было всего лишь следствием перенапряжения и издерганных нервов. Чайлд не видел ничего необычного, вообще ничего, что могло бы вызвать у него столь острое чувство опасности.

Однако барон не заснул бы, оставив свой гроб без охраны.

Чайлд шагнул вперед. Стояла мертвая тишина, но он каким-то шестым чувством ощущал нарастающее напряжение. Казалось, вокруг раздается сухое потрескивание, словно некое тело вторглось в магнитное поле… Подняв рапиру, Чайлд стал медленно приближаться к огромному дубовому гробу, примявшему простыни. Потрескивание усилилось; он осторожно заглянул под кровать. Никого!

В это мгновение на-спину обрушился страшный удар. Чайлд рухнул на пол, потом с трудом перекатился. Он не смог удержаться от крика: спину и ноги словно поджаривали на медленном огне. Пересилив себя, Чайлд вскочил и отпрыгнул в сторону. Позади не смолкало рычание и фырканье. Он медленно обошел кровать. Рука все еще сжимала оружие. Странно, что Чайлд не выпустил клинок при падении. Во всяком случае, он поступил так неосознанно. Что ж, на сей раз мускулы сработали без приказа рассудка.

Это был великолепный грациозный зверь, внушавший и ужас и восхищение. Черно-белый пышный мех; в неотрывно следящих за противником желто-зеленых глазах отражался зловещий свет горящих свечей. Оскаленная черная пасть, ряд острых желтоватых клыков. Он казался небольшим для леопарда, но, несмотря на скромные для своей породы габариты, вызывал немалый страх, хотя Чайлд надеялся, что привык к потрясениям и неожиданным поворотам. Зверь прятался внутри гроба, прильнув к телу Игеску, терпеливо дожидаясь, когда враг подойдет поближе.

Сейчас он вновь припал к днищу гроба и глухо зарычал. Глаза излучали ярость, на лапах поблескивали выпущенные когти.

Внезапно зверь пружинисто прыгнул, покинув свое убежище. Чайлд перегнулся через неподвижное тело барона и выставил вперед клинок. Леопард напоролся на рапиру, лезвие проткнуло шею. Перед глазами Чайлда мелькнули когти, бессильно скребущие по воздуху, но зверь не мог дотянуться до своего убийцы. Все же могучая лапа выбила из руки рапиру, и Чайлд рухнул на спину.

Когда он поднялся на ноги, леопард уже бился в агонии. Вернее, самка леопарда. Жизнь медленно покидала могучее тело, словно птицы, одна за другой слетающие с веток векового дуба.

Чайлд задыхался; тело сотрясала дрожь, сердце колотилось так, словно хотело вырваться из груди. Он уперся в неподвижное тело ногой и с трудом выдернул лезвие. Затем забрался на постель и подобрался к гробу, крепко сжимая рапиру обеими руками, направив ее острием вниз. Он держал оружие, как монах, отгоняющий Силы Зла, — крест. Кто знает, возможно, он сейчас действительно выполняет подобную миссию?

Собрав все силы, Чайлд вонзил клинок в тело барона. Лезвие прошло сквозь плоть и пробило сердце. Клинок пронзил тело и застрял в дереве.

От страшного удара мертвец содрогнулся, голова откатилась набок. И все! Из свежей раны не пролилось ни капли крови. Ни стона, ни вздоха.

Казнь совершилась с помощью стали, а не осинового кола, как полагалось бы. Однако рукоятка рапиры образует крест. Чайлд надеялся, что священный знак имеет большее значение, чем материал, из которого изготовлен предмет, положивший конец вампиру. А может, символика никакой реальной помощи не оказывает? Что, если поверья, согласно которым живого мертвеца, Носферату, можно уничтожить, лишь пробив ему колом сердце, а крест лишает его силы, ошибаются?

В романе «Дракула», который Чайлд читал много лет назад, говорилось, кажется, что вампиру нужно обязательно отрубить голову.

Наверняка из всего обилия легенд, окутывающих подобные создания, многое — ложь или сказка; масса фактов так и осталась тайной. Но выдумки это или нет, сейчас он делал и постарается сделать все, чтобы барон никогда больше не поднялся из гроба. Ну а леопард? Обычный дрессированный зверь, которого Игеску держал в качестве охраны? Чайлд подозревал, что это была Панчита Посьотль либо Ребекка Нгима, уж очень он казался маленьким. С другой стороны, маловероятно, чтобы Панчита — родом из Мексики, чьи предки несомненно говорили на исконном наречии своего народа, приняла такую форму, скинув человеческое обличье. Скорее она стала бы ягуаром! Нет, либо это настоящий зверь, либо африканка Нгима, а может, китаец Пао.