Дэвид Моррелл - Тотем. Проклятый

— Я тоже, — сказал он. — Но это не значит, что надо сдаваться.

— Это простое упрямство.

— Ты чертовски права в этом вопросе. Но больше всего я зол. Вчера утром я проснулся в надежде увидеть могилу отца. Но повсюду, куда бы я не обращался, меня ждал от ворот поворот. Я выслушивал тысячи обоснований того, почему я не могу увидеть могилу отца. На кладбище, например, дражайший Эндрюс счел меня психом ненормальным. Затем я встретился с замечательным священником, который со мной даже разговаривать не захотел. Потом клерк, бумаги которого оканчиваются пятьдесят первым годом. Монсар, изобретающий фантастические истории о сорок четвертом годе. А затем какой-то засранец, прикорнувший на нашей кровати, который, видимо, считает себя полуночным посланником или чем-нибудь в этом же роде.

— Я настаиваю на том, чтобы обратиться в полицию.

— Да ты только поразмысли хорошенько. Мы же с тобой полночи об этом говорили. Копы вполне возможно никогда этого парня не найдут. Но предположим, что все-таки найдут. Единственное, что можно вменить ему в вину — вторжение на чужую территорию. Но нет никакого доказательства, что он вломился в наш номер. Мы проверили наше барахло — ничего не пропало. Поэтому копы захотят узнать, что же он там у нас делал. Что мы с ним обсуждали, о чем говорили. Представь-ка их реакцию, когда они узнают, в чем дело. Исчезнувшая могила. Селянин, испарившийся в сорок четвертом. Будут с нами обращаться, как тот управляющий кладбищем. Решат, что я свихнулся.

— Мне было бы спокойнее, если бы мы с ними побеседовали.

— Да с чего ты взяла, что нам что-то угрожает? Нас никто не запугивал. Кроме того, на время расследования придется оставаться в городе. Но ведь мы должны через десять дней лететь домой. Мне хочется всю эту историю как можно скорее закончить и насладиться остатком нашего отпуска.

— Нет, тут не только это.

«Ситроен» мягко катился по двухполосной дороге. Солнце встало, потеплело. На полях по обеим сторонам дороги работали фермеры. Хьюстон пожал плечами.

— С чего ты взяла?

— Ты ведь тоже признался, что боишься.

— Потому что меня что-то беспокоит. И, главное, я не понимаю толком, что именно. В общем необходимо выяснить все до конца. Если Пьер де Сен-Лоран был хотя бы в половину таким эгоистом, каким его расписал Монсар, то почему же у него хватило времени написать моей матери и сообщить ей о том, что он ухаживает за могилой отца? И после этого он внезапно исчезает. Я уверен, что ответ на этот вопрос очень прост. Но я не смогу спокойно заснуть, пока его не услышу. Тем не менее я прекрасно понимаю, — и это меня приводит в ужас, — что не будет этого простейшего ответа, не будет вообще никакого.

— Хорошо, тогда пообещай.

Он внимательно посмотрел на жену.

— Я не стану жаловаться, — продолжила Джен. — Заткнусь и буду кататься с тобой, сколько тебе влезет. В Ронсево останусь в стороне и подожду, пока ты вволю не наговоришься. Но уж если ничего не отыщешь, будь добр, пообещай, что на этом все завершится, что ты прекратишь пудрить мозги и мне и себе…

— …и доставишь меня в прекрасные и удивительные места! — Хьюстон расхохотался. — Так я же этим и занимаюсь. Слушай, это же настоящее приключение!

— Обманщик. — Дженис тоже расхохоталась.

И тут же в жарком, тошнотворном страхе он услышал ее крик. Нога судорожно надавила на педаль акселератора. «Ситроен», дернувшись, рванулся вперед, и Пита вжало в сидение. Непослушными руками крутанул руль. Машину резко занесло вправо, а затем влево, и только после этого он смог выровнять ее.

Он быстро взглянул на Джен. В темных, огромных, бездонных глазах стоял безумный страх. Лицо было перекошено и совершенно бескровно. Ее крик превратился в беспомощный стон.

Ему нужно было смотреть, куда он едет. Когда балочные перекрытия старинного моста приблизились, Хьюстон услышал рядом какой-то рев. Слева. Он и раньше его слышал, но тогда рев раздавался сзади, за машиной. В зеркальце заднего обзора он увидел фургон, который рванул ближе, козырек над водительским сидением был опущен, и Пит не смог рассмотреть лица шофера.

И вот теперь фургон неумолимо мчался рядом, — огромный, черный, и с таким грохотом, что Хьюстон едва слышал вопли Джен. Ее панический страх передался ему. Обе машины мчались к мосту.

Мост был старым, на одну полосу, с каждой стороны его подпирали огромные балки. Когда Хьюстон, заморгав, понесся ему навстречу, то ему показалось, что он едет сквозь туннель. Пролетев мимо дорожного знака, Пит, даже с его слабеньким знанием французского, ясно понял, что английским эквивалентом ему будет: «ПРОЕЗДА НЕТ».