Дэвид Моррелл: Тотем. Проклятый

— И ведь не поспел. — Пит с горечью повернулся к трупу отца.

— Что-что? Черт, ты же истекаешь кровью.

Хьюстон уставился на пурпурную куртку, которая, теплея, липла к его телу.

— Моя епитимья.

— Что за ерунда!

— А кто это с тобой?

— Лучшее подразделение в нашем управлении. Мы следили за вами, пока вы ездили к Эндрюсу, пока…

— Так, значит, встреча в кафе…

— Это, конечно, страшно цинично, но мы решили использовать тебя в качестве катализатора, для того, чтобы «Верлен» выявил себя.

— Все подстроено? Но как?

— Мы наблюдали за вами. Помните, например, ваш пикник на обзорной площадке?

— Так семья с детишками — ваши люди?.. Но ведь если вы все время были настолько близко, почему же вы не появились раньше. Можно было спасти моего отца. Симоны тоже!

Беллэй потупился.

— Ты застал нас врасплох.

— Что?

— Мы ведь не думали, что ты рискнешь забраться внутрь замка. Он казался очень хорошо укрепленным. После того, как ты исчез в замке, появилась охрана и забрала Симону. Мы мобилизовались как только смогли.

— А где Эндрюс? — спросил Пит.

— Здесь! — Другой человек снял лыжную маску.

— Ты мне солгал. Ты меня использовал. — Хьюстона трясло.

Но американец протянул ему руку.

Хьюстон посмотрел на нее и, сказав:

— Пошел к черту, — неохотно пожал ее. Затем повернулся к Беллэю и сказал: — В отеле сидит убийца. Я могу его опознать.

— Хорошо, — отозвался тот.

— Вот теперь все кончено, — вздохнул с облегчением Пит и, прижав Симону к груди, повернулся в сторону трупа отца. Внезапная мысль пронзила его. — А где же Сен-Лоран?

— Кинулся с крыши замка. Лежит мертвый во дворе.

Мир повернулся боком, затем вверх дном и, закружившись, как бушующая на дворе снежная метель, кинулся в лицо Питу, наказывая его за все проступки, за всю нерешительность, за все безразличие, которое он выпестовал в своей жизни.

Когда он через три дня очнулся в больнице, рядом с постелью сидела Симона.

— Я люблю тебя, слышишь? Люблю.

— Слышу.

Где вы, рыцари мертвых времен? Почему не звенят ваши мечи?

Куда подевалась доблесть и поединки?

Все мертвы.

— Но… Я люблю тебя, — сказал он.