Елена Корджева - Рукопись из тайной комнаты. Книга первая

Герр Штайн тоже заметил перемену в настроении девушки.

– Ну что же, фройляйн Августа, давай прощаться. Ты уже взрослая, и тебе больше не нужна ничья ладошка, чтобы не споткнуться на лестнице.

Управляющий грустно улыбнулся и протянул Густе руку.

От души расцеловав его, Густа вышла из библиотеки.

Дом уже спал.

Потихоньку пройдя в свою спальню, она решила, что проснётся завтра пораньше, чтобы уйти, ни с кем более не прощаясь.

Это было, как в детстве.

Густа спала в маленькой – совсем маленькой с непривычки – пристройке к хлеву, где стояло уже три коровы, а во дворе перекрикивались мужики, стучали топоры и пахло деревом.

Это папа организовал артель, чтобы как можно быстрее подвести под крышу комнату для неё и будущего малыша. И – для наследия.

Под шкафы папа спроектировал особо прочный фундамент – кто знает, сколько будут весить эти книги или что там есть, в этих шкафах.

Соседу Юрису, удивляющемуся странностью конструкции, папа весело заявил, что дочка у него молодая, и кто знает, сколь усерден будет её муж в трудах по продолжению рода. Шутливое объяснение было принято, и никому ничего лишнего в голову не пришло.

Мужики трудились на совесть – Янку в округе сильно уважали.

Маленький Кристап, возвращаясь из школы, тоже шёл помогать. Силы у пацана было пока немного, зато своим лёгким топориком орудовал он весьма уверенно. И тонкую работу – подтесать пазы, чтобы бревно прочно легло, без щелей, – и отец, и мужики доверяли ему без лишних разговоров. Только однажды кто-то в разговоре заметил, что «толковый парнишка, далеко пойдёт». И вся артель согласно покивала.

Ну, комната – это вам не дом, за неделю со стенами да с крышей управились.

Стол для артели накрыли в доме: на улице зарядил беспросветный дождь.

– Ну что, девка, вовремя мы тебе крышу-то над головой построили, – самогон развязал Эрику язык, – небось, недолго одна тут спать будешь. Или после баронских гостей свои мужики не милы уже?

Куда девался тот славный Эрик Калейс, с которым вместе ходили в школу и из школы? Бывший детский друг теперь стал падким на выпивку, на глазах опускающимся человеком. Густа слышала краем уха, что у Эрика были какие-то неприятности по части девушек. Точно она ничего не знала, но у парня во рту явно не хватало пары зубов, так что мысль о том, что нарвался он этими зубами на чей-то кулак, не была ошибочной.

Шального парня, конечно, лучше было бы не звать. Но с одной стороны – нужно было поторапливаться, и лишние руки ох как нужны, с другой стороны – сосед. Не позвать – обидится.

Всё это Густа понимала прекрасно. Но и терпеть поношения пьяного грубияна не желала.

Эрик нагло смеялся ей в лицо, ожидая, а что эта выскочка – именно выскочкой он и считал девушку – сделает.

Отпор дать хотелось, но вскочить Густа не смогла. Она рванулась было вверх, но, как оказалось, мама предусмотрительно уже сидела на её платье, а Марта ухватилась под столом за подол с другой стороны. В результате получилось только густо покраснеть.

Янке, которого выступление Эрика тоже задело за живое, вмешаться тоже не дали. Юрис – сосед, здоровенный дядька, косая сажень в плечах, переглянувшись с отцом Эрика – старым Гунаром, приобнял слегка за плечи хозяина дома, практически того обездвижив.

– Не серчай, Янка, мало ли что спьяну с языка сорвётся. И ты, Густа, зла не держи, сама видишь, то не Эрик, то хмель говорит. Спасибо, хозяйка, за хлеб-соль, пора нам уже.

И, поднявшись, приобхватил слабо держащегося на ногах Эрика:

– Пойдём-ка, парень, провожу я вас с отцом до дому, а то поздно уже.

Не дав тому и слова сказать, Юрис легко, как пушинку, вытащил пьяницу из-за стола и заботливо укутал его в камзол, прежде чем вывести в непогоду.

Гунар, заторопившийся вслед, чуть задержался у двери:

– И впрямь, Янка, не серчай. Сам знаешь, не так я Эрика воспитывал. Всегда мы с тобой добрыми соседями были, негоже из-за пьяных слов дружбу рушить.

Да и так все понимали, что негоже. Отец, помедлив, встал и пожал руку соседу. Кристап тоже вышел из-за стола и тоже по-мужски, за руку попрощался с дядей Гунаром – как-никак вместе работали.

Женщины остались сидеть за столом.

Так они и сидели у тёплой печки, глядя то на входную дверь, за которой шёл унылый осенний дождь, то – на дверной проем, ведущий в тёмное пространство комнаты Густы и будущего малыша.

Отец с Кристапом управились быстро. И полы, и дверь, и окно – всё стояло, лежало и висело на своих местах и вкусно пахло свежеструганным деревом.