Елена Корджева - Рукопись из тайной комнаты. Книга вторая

Латвийская полиция, которой Людвиг переслал показания Бундта, уже отыскала переводчика и даже допросила бродяг, которых с его помощью нанял Рудольф Шварц, чтобы ограбить «сумасшедшую старуху» с одинокого хутора. Здесь всё встало на свои места.

Второй эпизод выглядел на редкость глупо.

К тому же, он оказался и весьма неожиданным.

В полицию обратился не кто иной, как босс Янчука – Дайнис Зариньш.

Это было чертовски странно и неожиданно, но, судя по всему, профессиональная этика взяла верх над нежеланием признаваться в собственной глупости или жадности. Короче, адвокат Зариньш написал официальное пояснение по вопросу его визита к госпоже Еве Неймане, который он осуществил вместе с женой и ребёнком осенью прошлого года. Целью поездки значилось поручение клиента, имя которого он, в силу адвокатской этики, назвать не имеет права. Смысл поручения сводился к тому, чтобы выяснить, кто именно и по какому праву проживает на хуторе, который указал заказчик. Из пояснения следовало, что адвокат счёл просьбу клиента хоть и странной, но правомочной в связи с тем, что тот заявлял о своих имущественных правах на данную недвижимость и желал после выяснения обстоятельств поручить адвокату заняться восстановлением его прав собственности на заявленное имущество. Поначалу никуда ехать он и не собирался. Сделав запросы в Земельную книгу и созвонившись с нотариусом, он получил достаточно подтверждений в том, что владелица имущества – Ева Неймане – получила его абсолютно законным образом. Однако клиенту этого оказалось недостаточно. Тот сомневался во всем: в подлинности завещания, в степени родства наследницы со старой владелицей хутора… В общем, клиент готов был платить за дополнительные действия. А имя – Ева Неймане – показалось знакомым. Наведя справки, он счел возможным отправиться в поездку.

Как в Латвии, так и в Германии юристы, читая это пояснение, по крайней мере, морщились – уж больно оно казалось похожим на попытку стать более белым и пушистым, чем предусмотрено природой, и потому, как всё неестественное, вызывало брезгливость. Но этот дивный образец эпистолярного жанра, по крайней мере, служил хоть каким-то объяснением осеннего вторжения на хутор, а также позволял с большой долей уверенности предположить, что «клиент» этот – не кто иной, как Рудольф Шварц. Даже неназванное, имя торчало, как уши кролика из цилиндра фокусника. Кто ещё мог считать, что имеет права на хутор?

На всякий случай с Дайнисом провели уточняющую беседу, выяснив, что ни к появлению на хуторе таинственного шведа, ни художницы, именно в это время решившей запечатлеть природные красоты латвийской глубинки, он отношения не имеет.

Беседа с тётей потерпевшей по поводу художницы ничего нового не дала. Та действительно состояла в клубе весонаблюдателей и кроме, как живописать природу, ни о чем более не помышляла. Обе весонаблюдательницы, что тётя Линда, что живописица, искренне возмущались как отсутствием гостеприимства со стороны хозяйки хутора – та умудрилась схватить во время этой злополучной поездки сильную простуду – так и поведением органов правопорядка, неизвестно по какой причине подозревавших ни в чем не повинных граждан в неблаговидных поступках.

Никакой профессионализм и сухой протокольный язык не могли скрыть ни досады дознавателя, ни его облегчения по окончании бесед с этими, возможно, вполне милыми – если их не трогать – дамами.

Что касается шведа, о котором упоминали буквально все, от хозяев дома до семьи адвоката и обиженной на весь мир художницы, то ничего нового о нём пока обнаружить не удалось. Финская сторона пояснила, что некий Оке Ёнсон действительно посещал строительные курсы в указанный период времени. Но это оказалось единственным свидетельством самого факта существования этого человека. Шведская полиция запрос приняла, но пока ничего нового не предоставила. Возможные предположения, что он – непонятно как найденный, завербованный и нанятый Рудольфом Шварцем «шпион», казались весьма притянутыми за уши, как и версия о случайном «пассажире», зачем-то решившим совершить это странное путешествие.

Во всяком случае, пока шведская полиция не предоставит хоть каких-нибудь фактов, дело господина Ёнсона отложили в дальний ящик, как не представляющее для следствия на данном этапе ни малейшего интереса.

Что касается разбойного нападения с фальшивыми работниками Латвэнерго, то здесь участие Рудольфа Шварца было практически неоспоримым. Следствие располагало письменными доказательствами, которые обвиняемые то ли по халатности, то ли по глупости даже не попытались скрыть. Организатор преступного нападения в группе – более чем серьёзное обвинение, и Рудольф Шварц, так и не объявившийся до сих пор, был объявлен в международный розыск.