Максим Шаттам - Во тьме

В оранжевом полумраке, в пяти сантиметрах от ее ноги, стояла крысоловка. Другая — чуть дальше, потом — третья. Здесь их было полдюжины, они защищали ужасного обитателя этого дома. Какая странная крыса с острыми ушками… Присев, Аннабель поняла, что это котенок. Его мохнатое тельце было нанизано на металлический стержень. Он умер уже давно.

Сконцентрируйся же на моменте! Никаких эмоций!

Под ногой Аннабель скрипнула половица.

Стараясь не шуметь, она одним прыжком пересекла оставшееся пространство коридора и ворвалась в комнату, водя пистолетом в разные стороны и пытаясь удостовериться, что она здесь одна. И тут же прислонилась к стене, чтобы не упасть от удивления. Сердце забилось вчетверо быстрее, и в течение какого-то времени Аннабель старалась дышать ровно, чтобы успокоиться.

Гудение издавали пять вентиляторов. Они стояли на полу, к их решеткам были приклеены липкие ленты мухоловок, и казалось, что десятки ладоней аплодируют в спертом воздухе комнаты. «Ток не отключили, — подумала Аннабель, — видимо, чтобы вести работы; по крайней мере, хозяин-то не собирается делать ремонт своими руками». Козлы с досками, положенными сверху, образовывали подобие стола, на котором лежали инструменты вроде щипцов и стоял пластиковый бюст; на полу лежали пряди волос, к концам которых прилипли кусочки сухой кожи. Присмотревшись повнимательнее, Аннабель поняла, что волосы висят на краю деревянной посудины — сушатся между вентиляторами и свечами.

Дыхание женщины участилось, она больше не могла себя контролировать. Стекающаяся с потолка струйка воды каплями падала на пол. Бесконечный плюхающий звук.

Аннабель вытянула пистолет перед собой, взвела курок и шагнула в темноту. Невозможно было сказать, видел ли он ее. Когда детектив проскользнула под струйкой воды, ее лицо стало мокрым, холодные капельки брызнули на шею и на спину; она медленно двинулась дальше.

Втянув голову в плечи, она осторожно вошла в комнату, глаза превратились в две недоверчиво глядящие щелочки. Хромированный револьвер блестел в свете пламени, озарявшего логово. Аннабель увидела всю сцену со стороны, как серию киношных стоп-кадров, фрагменты коротких движений, собственный голос, показавшийся ей чьим-то неузнаваемым воплем, когда она крикнула:

— ПОЛИЦИЯ! НЕ ДВИГАТЬСЯ!

Изящные шейные мускулы, поворот головы и улыбка, растянувшая рот, — ее противник увидел, что будет иметь дело с женщиной. Жесты Аннабель были точны, хотя и неспешны. Смертоносный хром ствола поднялся вверх, дуло приготовилось изрыгнуть убийственную желчь. Только звук падающей с потолка воды остался нервирующе прежним.

Тогда Аннабель выстрелила.

Только один раз.

Плечо Спенсера Линча взорвалось сотней черных точек, сразу же усеявших стены вокруг.

Действие перестало быть замедленным, скорость происходящего вдруг начала резко расти. Парень бросился на пол, успев нажать на курок, и в ту же секунду перекатился в направлении комнаты, из которой пришел. Аннабель не успела среагировать.

Вспышка пламени — и осколки гипсовой отделки вонзились детективу в лицо. Потеряв равновесие, она стала падать, приступ бешенства заставил ее разрядить «беретту» в направлении стены, за которой только что исчез Спенсер Линч. Обойма опустела. В стене осталось четырнадцать пуль.

Тошнотворное облако пыли и порохового дыма поднималось вверх, между тем как белые гипсовые крошки продолжали оседать на пол.

Аннабель вынула пустую обойму и перезарядила пистолет, снова направив ствол на невидимого противника. Так она простояла очень долго, не чувствуя боли в сведенных от напряжения мышцах рук.

Когда из дыры в стене показались первые капли крови, быстро перерастая в ручеек, «беретта» мягко вывалилась из ладоней женщины.

Джек Тэйер присел над Аннабель. Беспокойство, затем гнев, потом сострадание и, наконец, любопытство. Вокруг них несколько офицеров полиции обследовали жилище.

— Ты узнала, что это наш тип, когда увидела волосы на столе?

На щеке Аннабель красовалась повязка — гипсовые крошки поранили кожу; она посмотрела на длинные локоны.

— Нет. Как только я заметила его на улице, я поняла, что это он. Он хотел убедиться, что его никто не преследует, и потом, он подходил под описание, сделанное фармацевтом. Когда же он вошел в это здание, я перестала сомневаться. Вспомни, что всегда твердит Вудбайн: «В карьере каждого копа бывает шанс, который нельзя упустить». Я почувствовала, что это — мой.