Лев Пучков - Профессия – киллер

Да-да, такой я хороший. Те, кто водку жрал и дурь курил, кое-чего в этой жизни достигли. А я вот занимался, книги читал — и в результате стал «шестеркой» Дона…

Ладно, не в этом суть. Я уснул и проснулся от того, что кто-то тыкал мне под нос ватку с нашатырем — надо вам сказать, премерзкий способ пробуждения. Но в целом получилось довольно естественно: я сидел на диване, ошалело таращась по сторонам, с очень даже тупым выражением лица.

Рядом стоял, наклонившись ко мне, необыкновенно здоровый дядька — видимо, один из тех, что сидел в машине. У дядьки на голове была лыжная шапка — такая, знаете, с дыркой посередине. В дырке поблескивали глаза, которые, похоже внимательно за мной наблюдали. В левой руке дядька держал вату и, по всей видимости, в данный момент пребывал в раздумье: нужно сунуть ее мне под нос еще разок или не нужно.

— Хватит! — совершенно неожиданно прозвучало откуда-то со стороны.

Я недоуменно оглянулся. Поначалу мне показалось, что в комнате, кроме меня и дядьки в шапке, никого нет.

— Он уже готов. Теперь выйди и закрой дверь поплотнее, а мы поговорим.

Я не особенно люблю косить под дурака, хотя некоторые утверждают, что это самый разумный способ существования. В данном случае что-то мне подсказывало, что следует именно так и поступить. Поэтому я медленно встал с дивана, потер глаза, неопределенно пожал плечами и спокойно двинулся к двери.

Дядька на миг застыл: иногда непредсказуемые действия ставят в тупик и более хрупких, а значит, и более башковитых особей.

— Стой. Бак, стой! А ты топай давай, не тормози! — Голос со стороны прозвучал так же спокойно, пожалуй, чуть выше тоном, чем в первый раз.

Ага! Вот оно что! Комната проходная, по всей видимости. Второй вход завешен плотной портьерой наподобие шторы во всю стену. Когда шапконаблюдатель, выходя, открыл дверь, в одном месте на портьере от сквозняка образовалось небольшое углубление. Ну-ну, фокусничать желаете? Пожалуйста, тем больше у меня шансов остаться в живых.

Это показывает также, что Дон занимает довольно солидное положение в так называемой корпорации. В противном случае сильный противник не постеснялся бы показать своих людей: какая ему разница, как прореагирует слабый.

— Бак, сядь на место и не маячь, — попросили меня из-за портьеры. — Если будешь выпадать из-под контроля, придется тебя мучить.

Понятно. Почему бы и не сесть?

Кстати, Бак — это я. Фамилия моя — Бакланов. Отсюда и Бак. Для определенного круга. Кличка во всем характеризует сущность, я твердо уверен в этом. В другом кругу меня называли Профессором. Это тоже служило характеристикой, определяло в какой-то степени отношение того круга ко мне. А на гражданке я — Бак.

Дело в том, что у меня неудобное имечко — Эммануил. И отчество соответствующее — Всеволодович. О чем думали мои родители?

Со школьной скамьи или, может, с детского сада, меня звали Баком. Если бы я был послабее и полегкомысленнее, непременно прозвали бы Бакланом — а ведь были, знаете ли, такие попытки. Но у меня глубоко сидящие глаза, тяжелый мрачный взгляд и привычка медленно, тихо говорить, с оттяжкой так, весомо. Мне так кажется по крайней мере. И поэтому я — Бак.

Не буду маячить и выпадать из-под контроля, поскольку совсем не желаю, чтобы меня мучили. Пока не буду.

— Сиди на месте, не вставай и не делай попыток посмотреть, с кем говоришь, — продолжал между тем голос. — Ответишь на несколько вопросов. Если мы будем уверены, что ты не врешь, отправишься домой. В противном случае мы будем добиваться истины различными способами, которые тебе вряд ли понравятся. Итак, я слушаю.

Он слушает! Интересно, какими же это способами они все-таки собираются заставить меня говорить?

— Как-то нехорошо получается, — выступил я, глуповато ухмыльнувшись. — Я даже не знаю, с кем говорю. И что такого может сообщить вам «шестерка» из окружения одного из рядовых дельцов? А потом это, как его…

— Стой, Бак, не гони… — Собеседник, возможно, поверил в мою туповатость. Так мне показалось, потому что голос прозвучал снисходительно, с некоторым презрением, что ли. В общем, по-моему, такие интонации не должны присутствовать при диалоге с равным противником.

— Не будь идиотом. Отвечай на вопросы. А то будем жать. Понял?

Конец фразы звучал угрожающе. По-моему: один — ноль. Глупому солдафону, коим я, несомненно, кажусь собеседнику, не будут задавать замысловатые вопросы и чутко прислушиваться к ответам, вылавливая иносказания и оттенки.