Скотт Сиглер - Ночная жажда

Сам Рекс стоял на дальнем краю передней палубы. Он вновь поднял руки, чтобы обратиться к аудитории.

– Вы выслушали прения сторон. Теперь мы должны вынести приговор.

Не было никаких прений, был зачитан лишь длинный список обвинений против Шэрроу – его обвинили в пособничестве и подстрекательстве к убийству, в организации заговора с целью убийства, в хулиганских действиях и в разжигании ненависти . Обвинения прозвучали из уст неуклюжего подростка, который внезапно прибрал к рукам всю власть в этом мире.

Рекс поднял левый кулак, и его большой палец был направлен параллельно палубе.

– Виновен! Виновен! – ревела толпа.

Господи Иисусе… Пукки вздрогнул. Этот подросток вздумал, что он как минимум римский император и что огромная пещера – его воображаемый Колизей.

Рекс медленно повернулся, чтобы все увидели его кулак и большой палец. Он внимательно смотрел на своих сородичей, его глаза блестели от возбуждения, верхняя губа скривилась, обнажив зубы, мерцающие в свете факелов и фонарей на инкрустированной черепами мачте.

– Виновен! Виновен!

Рекс приподнялся на цыпочках, затем опустил большой палец вниз.

– Сэр Вог и Форт, – торжественно сказал он. – Исполните приговор.

Пукки ожесточенно затряс головой. Веревки натянулись, он ждал, что все-таки свершится чудо…

Большое чудовище приподняло Шэрроу над палубой, затем уложило вниз. Правая рука толщиной с грудь Пукки легла Шэрроу на живот, удерживая полицейского начальника на месте. Синяя униформа Джесси Шэрроу – всегда чистая и выглаженная – покрылась грязью после тяжелого пути через туннели.

– Пожалуйста, прошу вас, – взмолился Шэрроу. – Пожалуйста! Не надо!

Маленький монстр заполз повыше, взгромоздившись на вершину головы огромного мускулистого чудовища. Обернув хвост вокруг толстой шеи своего напарника, он приподнялся на истощенных, веретенообразных ногах и посмотрел вниз на Шэрроу.

– Ради нашего короля! Форт, прикончи его!

Большой человек поднял левую руку вверх и сжал пальцы в могучий кулак.

– Виновен! Виновен!

– Нет! – Шэрроу судорожно схватился за огромную руку, прижатую к его животу; он бил по ней кулаком, царапал, даже пытался укусить, но достать зубами уже не мог.

Кулак тяжелой кувалдой обрушился на грудь Шэрроу, сокрушив ее, словно заполненную жидкостью лампочку. Изо рта пленника в ту же секунду хлынула кровь, ее капли взлетели высоко в воздух, забрызгав палубу, многих стоящих на ней и самого Шэрроу. Его ноги и руки дернулись, после чего навсегда замерли…

Чудовище встало на ноги. Окровавленная грудь Шэрроу была попросту сплющена. Сам он больше не шевелился.

Рекс указал на труп:

– Убрать мерзкого преступника!

Из-за спины Пукки появились облаченные в белое люди. Четверо из них подхватили изувеченное тело пленника. Когда люди в масках пронесли труп мимо Пукки, тот закрыл глаза.

Господи Иисусе, избавь меня от этого безумия …

– Теперь вот этого!

Он снова услышал голос Рекса. Пукки боялся поднять голову – Рекс указывал теперь в его сторону? Неужели он будет следующим, кому предстоит стать осужденным?

– Нет! Оставьте меня!

Голос доктора Метца.

Пукки открыл глаза и увидел, как люди в белом вытащили седовласого судебного медика на нос судна. Рекс наблюдал за ними, кивая и широко улыбаясь.

– Поставьте сюда этого преступника, – сказал он. – И приступим к следующему судебному заседанию!

В четыре утра на станции метро не было ни души. Единственное препятствие представляли турникеты. Но они перепрыгнули через них и направились вниз по неработающим эскалаторам. Удивительную прыть проявил даже старик Олдер. Он и теперь не отставал, ловко орудуя тростью.

Вскоре они уже стояли на платформе, длинной и совершенно пустой, с черными рельсами по обеим сторонам. Эгги спустился с платформы и повел всех в сторону темного туннеля. Адам с опаской указал на третий рельс, предупредив, что тот находится под напряжением девятьсот вольт и по нему протекает ток силой четыре тысячи ампер. От этого рельса всем следовало держаться подальше…

Брайан не был уверен, что у Эгги получится задуманное. Этот человек в буквальном смысле трясся от страха. По дороге к метро бродяга рассказал о своем пребывании в белой темнице, о людях в масках, о древнем корабле, вросшем в толщу камней и мусора, и о жирном кошмаре по имени Мамочка . С учетом всего того, что Брайан увидел и испытал за последние несколько дней, у него не осталось никаких причин подвергать сомнению рассказ Эгги. Сам же рассказчик верил каждому произнесенному им слову и заново переживал сказанное. Такой страх нельзя было фальсифицировать.