Скотт Сиглер - Ночная жажда

– Вот блин! – прохрипел Ланца.

Брайан вздохнул и застегнул куртку бандита. Затем оглянулся, посмотрел на Фрэнка Ланцу и сказал:

– Эти субчики явились сюда за тобой, приятель. Как я уже говорил, вероятно, тебе придется либо залечь поглубже на дно, либо признать свое поражение и убраться в Нью-Джерси.

Ланца, глаза которого были широко раскрыты, кивнул:

– Да. Залечь…

Брайан подошел к нему, помог подняться и произнес:

– Ты мой должник.

Пукки пристально посмотрел на него. Брайан только что убил человека – и все-таки вел себя так, как будто только что открыл холодильник и обнаружил, что кто-то без его ведома выпил остатки пива. Его быстрота и ледяное хладнокровие, казалось, потрясли Ланцу не меньше, чем сама перестрелка.

– Ты мой должник, – повторил Брайан. – Ты ведь понимаешь это, не так ли?

Ланца вытер пот с лица, затем кивнул:

– Да. Вот дерьмо.

– Имя, – сказал Брайан. – Нам нужно имя человека, связанного с убийством Абламовича.

Ланца оглянулся на мертвого бандита, лежащего на полу у ног Брайана, затем кивнул.

Пит Голдблюм оказался на полу, как только началась стрельба. Теперь он стоял, вытирая остатки соуса и спагетти со своего дорогого костюма.

– Мистер Ланца, вы ничего не должны этим копам.

– Заткнись, Пит, – отрезал Ланца. – От меня сейчас могло остаться мокрое место. Ты и Четыре Яйца ни черта не сделали бы.

– Эй, – подал голос обиженный Тони Гиллум. – Я ведь успел выстрелить.

– Ну, конечно, Тони, – поддакнул ему Ланца. – Как я мог забыть! Ты у меня почти как «зеленый берет». Опора и надежда!

Пукки услышал, как сам только что облегченно выдохнул: ситуация, кажется, была взята под контроль. Он уже не впервые наблюдал Брайана Клаузера в деле, но всякий раз надеялся, что это будет в последний раз…

Солнце скрылось за очертаниями жилых домов. От столь желанной постели Брайана отделяли считаные минуты. Обычно Клаузер с трудом засыпал ночью, но только не сегодня. Сегодня он отключится, как только голова коснется подушки.

– Просвети-ка меня, Брай-Брай…

Лоб Брайана покоился в ладони правой руки; локоть опирался на внутренний выступ дверной накладки «Бьюика». Какой бы вирус он ни подхватил, ему становилось все хуже и хуже: охватывала усталость, возникали боли в теле, начинался насморк, в горле появлялись острые рези, голова раскалывалась.

Брайан откинулся назад и зевнул. С тех пор, как они уехали из ресторана, Пукки болтал без остановки. Раньше он где-то вычитал, что после перестрелки, где есть погибшие, нельзя давать напарнику опомниться, нужно постоянно чем-то занимать его. Человек не должен уйти в себя.

Пукки, естественно, имел самые добрые намерения, но Брайану сейчас хотелось тишины. Почему, он объяснить не мог. Некоторые вещи понять очень трудно. Они уже почти доехали до дома, в котором жил Брайан, и Клаузер с облегчением осознавал, что очень скоро болтовня Пукки наконец прекратится…

– Брай-Брай? Слышишь меня?

– Да, конечно. О чем ты спрашивал?

– Почему у такого взрослого мужика, как ты, нет автомобиля?

Прежде чем ответить, Брайан вынужден был откашляться.

– На кой черт он мне нужен? Я и так неплохо без него обхожусь.

– Машина тебе не нужна потому, что такой придурок, как я, везде тебя таскает за собой.

– Тоже, кстати, одна из причин.

Пукки остановился перед домом Брайана. Как всегда, посреди улицы. Сзади тут же раздались гудки раздраженных водителей.

– Брай-Брай, тебе нехорошо? Если хочешь, я могу остаться с тобой сегодня.

Брайан изобразил на лице мрачную мину.

– Спасибо, не нужно. Это со мной не впервые. Кроме того, мне нужно побыть одному.

Пукки кивнул.

– Ладно, приятель. Но если начнешь расклеиваться, сразу же позвони!

– Спасибо, друг.

Брайан с трудом выбрался из автомобиля и, чувствуя себя на редкость опустошенным, с трудом поплелся к дому. Ну и денек… Перестрелка, труп, опрос очевидцев, составление отчета, предварительный анализ происшедшего – проклятье! А впереди его ждут еще более долгие и нудные дни. Предстоят допросы, масса всякой писанины… Уже, кстати, назначили комиссию по расследованию этого происшествия, где их с Пукки будут тщательно расспрашивать на предмет правомерности предпринятых действий. Веселенькое предстоит время, нечего сказать! А кому сейчас легко?

На месте происшествия, прежде чем он смог уехать, состоялась обязательная для таких случаев беседа с полицейским психиатром. Тот спрашивал, всё ли с ним в порядке? Как он чувствует себя после перестрелки? Сможет ли он, по его мнению, нормально провести эту ночь? Ну, и так далее.