Антон Кулаков - Нечего прощать[СИ]

Тут от удачного движения Гнида вырвалась и побежала в открытый кабинет из которого существовала черная лестница наверх. Андрей настиг ее наверху, и когда та побежала назад, — к основной лестнице в гостиную, то Андрей резко толкнул Надю, отчего она скатилась с грохотом по ступенькам, а уже внизу он снова поймал ее за волосы и собрался познакомить с очередной стенкой, так как этого жаждали все стены в гордеевском доме.

— Оставь ее немедленно, старый педофил! — раздалось в гостиной. Все обернулись, чтобы увидеть что по лестнице спускается разгневанный Антон, — отпусти ее немедленно!

— Да ну, — кипел Андрей, — сейчас, — он размахнулся и впечатал Гниду физиономией в дверной косяк.

— Тетя, Тимофей, Женя! — завопил Антон спускаясь, — остановите его.

— Только попробуйте, — прошипела Анастасия, — эту мерзость надо было убить при рождении, особенно учитывая ее происхождение. Андрюша, ты же помнишь.

— Конечно! — сказал Андрей, добро посмотрел на Гниду и отправил ее в нокаут точным ударом кулака в челюсть, от чего она свалилась на пол и продолжила ныть.

Андрей плюнул в ее сторону и сел на диван:

— Словно в навозе вымазался, честное слово!

Антон подбежал к непропорционально лежащей на полу Наде и подобрал ее:

— Тоша, любимый, — сказала она, — он убил мою маму. Он и родителей твоих убил, чтобы ты к нему вернулся, а они не мешали.

— Ах ты мразь! — Антон вскочил, пронесся через гостиную и врезал Андрею в челюсть отчего тот развалился на диване и схватился за лицо руками. Он зарыдал. Анастасия и Тимофей кинулись к ним и оттащили Антона:

— Значит его вы спасаете, — вопил Антон, — а ее нет.

— Она еще не заслужила, — сказала Анастасия и прижала к себе Андрея, — да и ты тоже!

— Хорошо, — сказал Антон, — мы с моей милой прямо сейчас уходим из этого дома, где защищают убийц. И учти, Спицын, если ты мразь еще раз приблизишься к ней — он показал на Гниду, — я подам на тебя в суд. Я обвиню тебя в том, что ты совратил меня. И засужу за смерть моих родителей и Надиной мамы.

Антон подобрал с пола Гниду и они вместе поднялись наверх, чтобы собрать вещи. Андрей продолжал рыдать, а Анастасия его успокаивала.

Соня и Женя пребывали в полном шоке от развернувшегося перед ними действа.

Тимофей сказал:

— Если бы я знал, что от этой идиотской сделки с телефоном получится такое безумие, я бы близко не приблизился к этой гадости.

— Значит все–таки Зина, — сказала Соня., — но меня тогда очень беспокоит вопрос — кто же убил Клару и Евгения?

Вопрос этот застыл в пустоте и тишине, которая опустилась на гостиную. Только ветер еле слышно шевелил за окном деревья и их ветки с легким скрипом потрескивали. В оранжерее мерно шумел аэратор, который давно надо было выключить. В кабинете мерно тикали большие часы.

Заработал музыкальный центр и началась удивительно проникновенная и тяжелая песня Мии Мартини «Рапсодия». Хрипловатый голос певицы на итальянском повествовал историю о том, как двое влюбленных встретились случайно, разговорились и поняли, что все потеряли за это время, пока могли любить. Певица призывала любить, пока это не поздно. Потому что иногда бывает невозможно повернуть время вспять и поставить все так, как ты бы хотел того. Иногда, к сожалению это бывает просто невозможно…

В общем, все кончилось очень хорошо.

Драгоценный Сьело!

Между тем бежит неумолимо время. Скоро закончится эта история, эта книга. Музыка по прежнему будет напоминать твой вольяжный образ, твои шутки, твои слова. Они всегда останутся в моем сердце. Ты смотришь на меня в моей комнате с четырех разных углов. И я трепещу, когда чувствую на себе твой ласковый, любимый и нежный взгляд. Если бы ты знал, как приятен он.

А вот одна из фотографий меня только что очень сильно напугала — я видел, что твой взгляд очень грустный, а уголки рта опускаются вниз, как будто ты вот–вот заплачешь. А играла твоя любимая музыка, ты смотрел на меня, такой печальный и такой родной. И у меня в груди тоже, словно струна порвалась и захотелось плакать, мой милый и любимый. Я тебя очень люблю, мое золотое Солнышко…

Скрипка нежно надрывается в моей комнате наигрывая очень грустный мотив, от которого слезы сами собой наворачиваются на глаза и подсказывают что–то, а я и понять не могу — что. Вот сейчас глаза закрою, представлю себе тебя, такого прекрасного и любимого. Такого, которого полюбил я. И этот мотив скрипки, играющий переливами позади и преследующий меня постоянно, когда я вспоминаю о наших минутах близости, когда мы были рядом, строили планы, думали над тем, как будем дальше жить.