Надежда Лиманская: Бездна смотрит на тебя

Мельком взглянула в зеркало заднего вида, что было силы, нажала на газ. Тонким, пронзительным визгом отозвались тормоза. Автомобиль рванул с места.

Не доезжая двух кварталов, притормозила у обочины. Позвонила. На другом конце воскликнули:

— А! Вы та женщина со странным именем? — затем услышала объяснения, как проехать. — Я встречу вас!

Она немного проехала вперёд. Вдоль дороги тянулись обветшалые, потемневшие от времени пятиэтажные дома — хрущёвки. Даже, несмотря на установленные в редких окнах современные стеклопакеты, ясный, солнечный летний день и то, что они были построены у живописной черты густого леса, — когда-то ухоженного парка, — представшая панорама вызывала глубокое уныние. Саломея видела, — кем-то давно решённая неизбежность нависла над этим потерянным и заброшенным кварталом, — в скором будущем всё сравняют с землёй.

Навстречу спешил, опираясь на трость, среднего роста в поношенном костюме, старик лет восьмидесяти. Проницательные глаза его, неодобрительно как показалось, взглянули на автомобиль, затем на неё. Присмотрелся, что-то для себя решив, представился:

— Константин Григорьевич Большаков! — махнул рукой. — Не будем терять время!! Мне о вас всё известно! Прошу вас, идите за мной! — Слегка прихрамывая, энергично взмахивал рукой, и, с силой втыкая трость в землю, словно забивая неподдающийся гвоздь, направился к одной из пятиэтажек.

— О! Грыгорыч! — воскликнул нетрезвый, неопрятного вида мужчина, поднимаясь с облезлой старой лавки. — Подкинь сотенную! А? Грыгорыч? Соседи, как-никак! — полупьяная компания одобрительно завопила в унисон.

— Я б тебя подкинул куда-нибудь в Магадан, лет на десять! — проворчал Большаков.

— Ой, ой! Как страшно! — Нетрезвый взгляд скользнул по лицу спутницы старика. — Это кто же! Батюшки! Ну, чистая ведьма! Господи, прости! — Куражась, перекрестился.

— Ты, это, Грыгорыч…

— Ты, Жора, смотрю, совсем допился, раз ведьмы мерещатся! Так и до психушки недолго!.. — Жора захлопал бесцветными ресницами. Небритое, осунувшееся лицо стало пунцовым, кривой, кем-то свёрнутый набок, нос, посинел. Пытался ответить, замолчал, споткнулся о взгляд Саломеи.

Большаков жил на третьем этаже. Остановились у обитой коричневым дерматином двери. Провернул ключом в единственной замочной скважине.

— Проходите, — махнул рукой вглубь квартиры старик. Две смежные небольшие комнатки. Старая мебель. На стенах фотографии в рамках. Вдоль них — полки с книгами, под ними — перевязанные кипы старых газет, каких-то папок. Единственное украшение — роскошный комнатный цветок в красивом горшке на белом, щербатом подоконнике. Пахло сыростью. Захар Григорьевич аккуратно повесил пиджак на тремпель.

— Проходите, Саломея! — предложил снова. — Чай, вот, поставлю и поговорим.

Чай оказался, на редкость, вкусным, настоящим.

— Не понравилось у меня? Я видел! Вам хотелось выскочить отсюда! Я прав? — Улыбнулся. Живые глаза насмешливо взглянули на гостью. — Не возражайте! Всё верно! Понимаю! — поставил чашку на стол. — Я не представился, так сказать, до конца. Я — бывший следователь по особо важным делам при Генеральной прокуратуре. «Важняк». Так в народе нас окрестили. Пятнадцать лет назад подался на пенсию! В автокатастрофу попал, — кивнул на ногу, — меня уже коллеги и похоронить успели, ан, нет!

Саломея недоумённо осмотрелась. Сериалы недолюбливала, но изредка видела. «Важняки» в кино, как правило, имели роскошные квартиры, дачи, а оно, вон, как…

— «Важняков» в наше время ценили не только за профессионализм. Нас нельзя было заставить принять решение, в правильности которого мы сомневались! Для меня закон был священной коровой. Пафосно звучит? Понимаю! Знаешь, детонька, что значит «сыграть в преферанс»? Это получить от высокопоставленных лиц завуалированную взятку. Честный «важняк» на это не шёл! Никогда в жизни! А сейчас? Жизнь изменилась, всё вверх дном. Что творится! — Вздохнул. Затем процитировал: — «Кто проповедь хоть раз прочесть захочет людям, тот жрать не должен слаще, чем они!». — Тяжело поднялся. Ни к кому, не обращаясь:

— Вот, как! Ни за что не догадаетесь, кто написал! — Строго глянул на гостью. — Андропов Ю.В. — Неожиданно рассмеялся. — Уморил я вас? Хорошо. К делу. Сейчас, сейчас. Собрал кое-какой, личный архив. — Подошёл к полкам. — Аркадий звонил. Предупредил! Я всё подготовил. Кое-что покажу. Введу вас, так сказать, в курс. А вернее, в экскурс. В прошлое.