Борис Калашников - Эпидемия до востребования

– Мистер Роджер, Нимфа Санчес доставлена, – проговорил Чарльз, почтительно вытянулся перед карликом и изобразил на лице что-то наподобие улыбки.

– Ты, Чарльз, можешь идти, – повелительно сказал тот.

Рыжебородый тип мгновенно исчез и затворил за собой дверь.

«Этот самый мистер Роджер у них главный», – сообразила Нимфа и с тревожным любопытством осмотрелась.

Прозрачная перегородка разделяла кабину на две неравные части. Первая играла роль крошечного тамбура, во второй находились небольшая тумбочка и лежак.

В комнату вошел мужчина, куривший на крыльце.

– Действуйте, доктор Милтон, – распорядился мистер Роджер и встряхнул взлохмаченными прядями.

– Ничего не бойся, девочка, – обратился к филиппинке человек, названный доктором Милтоном, и жестом пригласил ее пройти в кабину.

Как только Нимфа оказалась в тамбуре этого «аквариума», прозрачные створки за ее спиной со звучным щелчком затворились. Девушка перешагнула через порог, и вторые створки закрылись. Под потолком кабины вспыхнули яркие лампы, и Нимфа на мгновение зажмурилась. Она чувствовала себя открытой для взглядов со всех сторон, не знала цели своего пребывания в кабине и растерянно огляделась.

Трое мужчин не спускали глаз с тумбочки, на которой лежал овальный предмет лилового цвета, похожий на футляр для очков, только меньшего размера. Под потолком раздался музыкальный сигнал. Крышка футляра открылась, и из него выползла муха весьма неприятного вида. Она выкатила на филиппинку шары своих фасеточных глаз, и та боязливо поежилась.

Словно раздумывая, с чего начать, муха почистила лапки, затем с воющим противным звуком взлетела и стала описывать круги под потолком. Набрав скорость и сузив спираль полета, она трижды пронеслась вокруг девушки, чуть не задевая ее. Нимфа отклонилась назад и замахала руками. Муха отлетела в сторону и уселась на потолке. Не сводя с нее глаз, филиппинка отступила в угол и прижалась спиной к стенке кабины.

Выждав несколько секунд, муха с тем же неприятным жужжанием опять сорвалась с места, стремительно спикировала вниз и взлетела вверх. Нимфа на мгновение упустила насекомое из вида и тут же почувствовала острую боль в шее. Затем у нее, как от ожога, загорелись правая сторона лба и кисть руки, закружилась голова. Нимфа почувствовала слабость, дрожь в коленях и присела на лежак, чтобы не упасть.

На этом ее злоключения не закончились. Из отверстия в полу кабины выползла метровая змея. Это вам не муха!

Нимфа, парализованная ужасом, не могла понять, за что эти люди в медицинских халатах намерены казнить ее таким страшным способом. Она не сделала им ничего плохого, хотела работать, чтобы помочь семье, самым близким и дорогим ей людям. Девушка стала неистово креститься, умолять Бога сжалиться над ней.

Муха перестала носиться и затихла под потолком камеры. Змея подняла хищную треугольную голову. Извиваясь гибким телом, она с тихим металлическим шелестом проследовала мимо босых ног филиппинки, обвила тумбочку и взобралась наверх. Там эта жуткая тварь свернулась в клубок и издала еле слышный призывный свист.

Обидчица Нимфы отозвалась на этот звук громким, полным ужаса жужжанием. Муха яростно работала крылышками, всеми силами стремилась удержаться на месте, но какая-то неведомая гипнотическая сила оторвала ее лапки от гладкой поверхности. Она закувыркалась в воздухе, упала на стол и забилась в судорогах.

Две тонкие розовые проволочки змеиного языка аккуратно захватили бьющееся насекомое, и оно исчезло в раззявленной пасти. Проглотив муху, змея неспешно слезла с тумбочки, окатила филиппинку равнодушным взглядом черных глаз, окруженных зелеными ободками, и скрылась в своем убежище.

Подключение к эксперименту доктора Милтона стало для Кондраки вынужденным шагом. Этот субъект, известный под прозвищем Змеелов, был не самым обычным человеком. Изучение ядовитых рыб, медуз, моллюсков, змей и пауков, которых абсолютное большинство нормальных людей считает существами омерзительными, составляло для него смысл жизни.

Ученый много путешествовал и изрядно натерпелся от объектов своего интереса. В афганском Кандагаре его кусала среднеазиатская кобра, в пещерах лаосской провинции Самныа ужалил скорпион. В Бангладеш Милтон получил укус «черной вдовы» – самки паука каракурта.

После таких инцидентов доктор бредил в жару на больничных койках, терял слух, кожа его покрывалась сыпью. Но, выходя из госпиталей, он опять возвращался к своему увлечению.