Борис Калашников - Эпидемия до востребования

Его хороший знакомый, политический обозреватель газеты «Монд» Луи Бланше хотел бы взять интервью у генерала Строева.

Александр Иванович вопросительно посмотрел на Глебова.

– Луи Бланше – известный и очень авторитетный во Франции журналист, – сказал переводчик. – Многие министры считают за честь встретиться с ним. Это будет серьезный материал, помещенный в авторитетной газете.

Сейчас, поглядывая в темное стекло иллюминатора, генерал думал о том, каким количеством крови политы эти две с половиной тысячи километров, отделяющие Москву от Парижа. Миллионы могил русских, немецких, французских, итальянских, румынских, сербских солдат. В Европе нет такого народа, который не потерял бы на этих пространствах своих сыновей.

Если с высоты сегодняшнего времени оглянуться назад, то в голове возникает логичный вопрос: «Зачем, за что посылали на верную и страшную смерть молодых ребят, например того Оливье Бризара?!»

Поход Наполеона в Россию, Первая мировая война, попытки Гитлера и японского императора Хирохито овладеть миром – безумие. В конечном итоге все великие войны окончились крахом для их зачинщиков.

Собственно, такими вот соображениями российский генерал и поделился с Луи Бланше. Тот опубликовал интервью. Газета «Монд» с этим материалом, свернутая вчетверо, лежала на столике слева от Строева.

Теперь, когда Франция осталась позади и самолет подлетал к Москве, мысль о том, что делать, как обуздать эту проклятую муху, опять мучительно заворочалась в голове генерала.

Солдаты в противогазах и прорезиненных комбинезонах оцепили ферму покойного Бутмана. Они взорвали несколько гранат с усыпляющим газом, и пятьсот восемьдесят породистых, хорошо откормленных поросят тут же отключились. Три автопогрузчика оранжевыми жуками стали ползать по двору и, пятясь задом, вывозить спящих животных на широких стальных вилах. За воротами фермы их сваливали в кучи.

Министр сельского хозяйства Дэй Финч договорился с шефом Пентагона Артуром Маккензи о привлечении вертолетов для сжигания свиней, приговоренных к смерти. Однако бюрократические и технические проблемы решались довольно долго. Винтокрылые машины с баками, заправленными самовозгорающейся жидкостью, вылетели лишь тогда, когда время воздействия снотворного было уже на исходе.

Капитан, командовавший оцеплением, то и дело поглядывал на восток, откуда должны были появиться долгожданные вертолеты. Солнце уже начало садиться, когда в вечернем небе раздалось еле слышное стрекотание и показались две темные точки. Стрекотание переросло в рокот, который быстро нарастал. Машины шли друг за другом уступом, как на боевую операцию.

Первый вертолет вышел на цель и на мгновение завис над живым холмом. Вниз хлынула темная жидкость, которая тут же превратилась в пламя. Маневр командира повторил второй экипаж.

Груды превосходного свиного мяса запылали. Клубы густого черного дыма поднимались вверх и придавали предзакатному небу зловещий оттенок. Невинных поросят сжигали на кострах заживо, словно еретиков во времена инквизиции. Запах горелого мяса и паленой щетины заполонил окрестности.

До окончания четырехчасового срока усыпляющего воздействия газа оставалось минут двадцать. Летчики освободили емкости и развернули машины на обратный курс.

Ни одна военная операция, даже самая продуманная, не проходит строго по плану. То ли по причине высокой сопротивляемости свиного организма к воздействию газа, предназначенного для усыпления людей, то ли по вине солдат-исполнителей, которые применили меньше гранат, чем требовалось, но от болевого шока, причиненного горящим напалмом, свиньи пробудились раньше срока. Дикий, режущий уши визг сотен глоток оглушил солдат оцепления.

Живые холмы стали оседать и рассыпаться на глазах, как дома на Гаити во время землетрясения. Сотни пылающих факелов полетели из огненных курганов в разные стороны. Они сталкивались и обгоняли друг друга. Поросята, обезумевшие от страшной боли, зигзагами носились по двору, выписывая самые невероятные траектории.

Полыхнули деревянные постройки. Вся территория фермы превратилась в бушующее огненное море.

Начальник оцепления приказал открыть огонь на поражение. Трассирующие пули разрезали темное пространство, настигали живые мишени. Через полчаса все было закончено. Постройки вяло догорали, отсвечивая то синеватым пламенем, то красными огоньками. Ферма Дина Бутмана, еще вчера процветавшая, превратилась в выгоревшую, покрытую пеплом пустыню.