Майкл Бернс - Чума в раю (в сокращении)

— Это имеет какое-то отношение к Еве? — сказал Хазо, теперь совершенно сбитый с толку.

Старик покачал головой и понимающе улыбнулся.

— Нет, не Еве, — прошептал он заговорщически. — Лилит.

— Лилит? Не понимаю.

— Ева не была первой женщиной, созданной Богом, — объяснил настоятель. Он снял с книжной полки Библию и открыл ее на первой странице.

— Если ты внимательно прочитаешь первые две главы, ты найдешь две разные истории о создании людей Богом. В первой главе мужчина и женщина созданы одновременно. Послушай. — Он пробежал стилусом по строкам Библии и прочитал: — «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их». — Он поднял глаза от страницы. — Точно так же, как Он создал каждой твари по паре.

— Одновременно, — сказал Хазо тихим голосом.

— Правильно. Однако большинство помнит второй рассказ, изложенный во второй главе. Там одинокий Адам блуждает по райскому саду, и Бог, несколько запоздало, решает, что мужчина нуждается в духовном спутнике.

— И Бог берет ребро Адама, чтобы сделать Еву.

Старик улыбнулся:

— Строго говоря, не ребро. Более правильно было бы перевести «его бок». Ева была вторым спутником Адама, его женой, которой, как говорит нам Библия, Богом было предназначено находиться во власти мужа. Лилит, первая женщина, созданная Богом, была совсем другой. У нее был ненасытный сексуальный аппетит, она всегда добивалась того, чтобы быть, как бы это сказать… главнее Адама. Она была кем угодно, только не рабой.

— Но в Библии ведь этого не говорится, не так ли?

Монах улыбнулся.

— Любые упоминания о Лилит были давно удалены из Книги Бытия древней католической церковью, которой не нравилась идея такой доминирующей женской личности. Однако я могу показать тебе другую фотографию, которая поможет тебе понять это.

Монах исчез за стеллажами и возвратился с современным подарочным альбомом, озаглавленным «Шедевры музеев Ватикана».

— В 1509 году Микеланджело нарисовал изображение Лилит на потолке Сикстинской капеллы — фреску под названием «Искушение Адама и Евы».

Он повернул книгу к Хазо, чтобы тот мог видеть фотографию.

— Микеланджело использовал в качестве основы для своей картины апокрифический текст, получивший название «Трактат о Левой Эманации», в котором говорилось, что после того как Бог изгнал Лилит из Эдема, она возвратилась в виде змеи, чтобы уговорить заменившую ее Еву отведать запретный плод.

Хазо изучил изображение, которое объединяло две сцены: наполовину женщина, наполовину змея, обвившаяся вокруг дерева, обращается к Адаму и Еве, а затем ангел изгоняет пару из рая.

— Это ключевое событие христианства, рассказывающее о первородном грехе и падении человечества.

— Удивительно, — сказал Хазо.

— И в Ветхом Завете есть одна туманная ссылка на Лилит. Когда Исайя говорит о Божьем гневе, который обрушится на землю Эдема, предупреждая, что благодатный рай станет бесплодным и мор принесет опустошение.

— Таким образом, она конкретно упомянута в Библии, — сказал Хазо.

— Несомненно. Лилит также упоминается в еврейских апокрифических книгах, свитках Мертвого моря, Талмуде, Каббале. Все изображают ее как демоническую соблазнительницу, которая мучила мужчин и делала их бессильными. Но история Лилит уходит в прошлое намного дальше этого.

Монах объяснил, что, когда в 586 г. до н. э. вавилоняне разрушили Иерусалим, царь Навуходоносор II сослал иудейских священников в Вавилон. Потеряв Иерусалимский храм и его священные тексты, священники воссоздали свое наследие, позаимствовав многое из мифологии Месопотамии. Многие из этих сюжетов можно проследить до клинописных текстов третьего тысячелетия до нашей эры, рассказывавших о Лилиту — демонах ночи, распространявших чуму.

— Легенда о Лилит является, возможно, самой древней повестью в истории, — сказал настоятель. — Никто по-настоящему не знает, насколько она стара. Но большинство, пожалуй, согласится с тем, что Лилит является прародительницей всех женщин-демонов, которые появляются позже в месопотамской, греческой и римской мифологиях.

Монах снял очки, и лицо его приняло суровое выражение.

— Возможно, теперь ты знаешь слишком много, сын мой. Потому что эти твои фотографии… это очень древние изображения. И хотя это может звучать невероятно, если не невозможно, но мне кажется, что вы там наткнулись на легендарное место.

— Какое же? — взмолился Хазо.