Лиза Штерн - Старый замок

Виктор перевёл дух. Публика с интересом слушала рассказ Виктора, и это означало лишь одно: историю родителей нужно закончить. Виктор облизнул пересохшие губы и продолжил:

– Мама, напротив, была отличницей и активисткой. Она готовилась к каждому экзамену с особой тщательностью. Не употребляла спиртное. Не курила. Редко встречалась с друзьями и подругами, да и близких приятелей у неё не было. Приходила домой не позже девяти вечера. В общем, была полной противоположностью отца. Такие, как он, не обращают внимания на таких, как она, но они поженились.

В воздухе повисла пауза.

– Как же они поняли, что любят друг друга? – спросил кто-то.

– Мне кажется, они до сих пор не разобрались в своих чувствах. Мама говорит, что отец испортил ей жизнь. Папа твердит то же самое. Однако они не спешат подавать на развод и выглядят счастливой семейной парой. Жёны друзей отца завидуют маме, потому что такова женская натура. Бабы всегда смотрят только на внешнюю красивую оболочку, игнорируя то, что находится внутри. Папа превратился в успешного маркетолога. Мама стала финансовым аналитиком, как и мечтала. А я… Я работаю менеджером по продажам автомобильных запчастей. Они так думают уже около года, и я не найду в себе сил признаться в том, что обманул их.

– Почему же они поженились?

– Потому что мама забеременела. Классическая причина поспешной свадьбы.

Виктор замолчал. Боль становилась настолько сильной, что невозможно терпеть. Зрители молчали. Они ждали подробностей истории, и Виктор продолжил, чтобы не получить новый подзатыльник:

– Папа и мама сходили на несколько свиданий, а потом выяснилось, что мама ждёт ребёнка. Ни мама, ни папа не хотели его появления, но консервативные родители приняли решение за них. Так появился я.

Зрители зааплодировали. Виктор заметил, что во время его рассказа никто не засмеялся. Даже бесящиеся с жиру твари понимали, что над родителями нельзя ржать, словно укуренные.

Впрочем, это их не оправдывало. Виктор ненавидел своих мучителей. Виктор ненавидел себя. Именно лень и жажда лёгких денег привели его сюда. Наступит утро, и он уйдёт. Уйдёт навсегда. Он устроится грузчиком. Он будет таскать тяжёлые коробки, пить водку с другими работягами, но не вернётся сюда.

– Сколько мне ещё терпеть эту проклятую вилку?! – спросил Виктор, и в его голос звучал как мольба.

Крис посмотрел на часы:

– Совсем немного, – ухмыльнулся палач.

Виктору казалось, что прошло не меньше двух часов, хотя на самом деле прошло менее часа. Несколько ничтожных минут, тянувших на вечность. Виктор не мог знать точного времени, но вилка еретика продолжала буравить тело уродливыми зубцами, а это значило, что испытание не закончено.

Крис предложил зрителям задать следующий вопрос.

– Пусть Вик расскажет про свой первый сексуальный опыт, – откликнулся кто-то.

Дамы захихикали, будто школьницы, которым на уроке половой грамотности объясняют, что такое прокладки.

– Я не буду рассказывать про это, – просипел Виктор.

– Будешь, или получишь оплеуху, – поставил ультиматум Крис.

Виктор вздохнул, и боль отозвалась эхом. Оплеуха крайне нежелательна, как и любое движение.

– Мой первый сексуальный опыт был с женой. В первую брачную ночь, – сказал Виктор.

Ладонь Криса коснулась щеки Виктора. Раздался хлопок. Голова Виктора склонилась на бок. Щека загорелась. Вилка, как и ожидалось, причинила невыносимую боль. Виктор поспешил принять исходное положение. Боль не утихала. Из глаз покатились слёзы. До сегодняшнего дня Виктор плакал последний раз в возрасте семи лет. Тогда отец увидел, как его малолетний сын курит в овраге, и выпорол Виктора. Виктор поклялся больше никогда не курить, но клятва не продержалась больше десяти лет.

– Я же рассказал, – прошептал он.

– Ты соврал! – рявкнул Крис. – А публику интересует правда. Со всеми подробностями. Отрабатывай свои деньги, чёрт возьми!

Крис был рассержен, и Виктор не хотел получить ещё одну пилюлю. Это унизительно и больно.

– Мне было около четырнадцати лет. Я уже пробовал пиво и курил дешёвые сигареты, чтобы казаться взрослым хотя бы самому себе. В школу постоянно приходили люди из общества охраны здоровья. Они распылялись о том, что подростки являются детьми, а поэтому не имеют права употреблять продукцию для взрослых. Спиртное и сигареты подрывают здоровье, поэтому только взрослый может сделать осознанный выбор в пользу или против данных изделий. Недоступность привлекала ещё больше, и я, как и многие мои одноклассники, сделали свой обдуманный выбор. Позже мы поняли, что осознанный выбор сделан за нас. Ореол недоступности – маркетинговый ход производителей алкогольной и табачной продукции. А общества борьбы с курением и алкоголизмом спонсируют эти самые производители. Неудивительно, что после их лекций подростки подсаживаются на алкоголь и табак, а когда понимают, что сглупили, не могут остановиться.