Дейл Браун - Зло с небес

Опять раздались рукоплескания, на сей раз чуть громче, чем прежде.

– Только не я, дружище, – ответил звонивший. – По-моему, вы спятили. И он повесил трубку.

– Оставайтесь с нами, – сказал Донахью. Зазвучала музыка, и передача прервалась. Опять пошел рекламный ролик.

– Шевелитесь, хватит зады просиживать! – Анри Казье достал из-за спины болтавшийся на ремне АК-47 и поднял его повыше, чтобы было видно всем, кто находится в ангаре. Он громко передернул затвор, и один из патронов подбросило в воздух. Крутящийся кусочек меди сверкнул в свете плафонов, и все, кто был в ангаре, резко повернули головы. Патрон упал на отшлифованный бетонный пол со звуком, не уступавшим громкостью выстрелу.

– Шевелитесь, не то ваши ничтожные жизни оборвутся прямо здесь и сейчас.

Казье не было нужды бряцать древним советским стрелковым оружием, чтобы настращать любого из этих рыжеволосых рабочих. Этот человек родился в Голландии, в англо-французской семье, жившей в Бельгии. В прошлом он был солдатом элитного первого экспедиционного корпуса бельгийской армии, так называемым “красным беретом”, а до того, в юности, только и делал, что попадал в передряги и выпутывался из них. В пятнадцать лет его поймали при попытке пронести наркотики в американские армейские казармы возле Антверпена, посадили на “губу”, а уж там солдаты американской армии насиловали мальчишку двое суток кряду, все время, пока устанавливалась его личность. Потом Анри сдали бельгийским властям, а те предложили ему выбирать между десятилетней воинской повинностью и таким же тюремным сроком. Так Анри попал в армию.

Он побывал с экспедиционными войсками в Африке и Азии, но опять не поладил с властями и угодил на два года в бельгийскую каторжную тюрьму, после чего был с позором изгнан из армии в 1987 году. Тогда он отправился в Германию, где занялся сперва торговлей наркотиками, а потом продажей оружия на черном рынке, наемничеством и, наконец, террористической деятельностью.

Его обритая наголо голова загорела до того, что приобрела цвет дубленой кожи – итог долгих лет, проведенных в бесчисленных джунглях, тренировочных лагерях в пустыне и на “бойнях” – в местах боевых операций. Ее покрывали несметные царапины, вмятины и пятна, приобретенные в течение жизни. Лицо отличалось эдакой грубой красотой: ясные живые зеленые глаза, чисто мужской нос со следами многочисленных переломов, выдающиеся скулы и тонкие твердые губы, крепко сжимающие сигарный окурок. Мешковатый летный комбинезон не мог скрыть развитых мышц. Мощные предплечья, мозолистые ладони, держащие АК-47 так, будто тот весил всего несколько унций. Казье можно было бы снимать для рекламы сигарет или одеколона, не будь этих шрамов и ссадин, которые в большинстве своем так и не были толком обработаны и зашиты и теперь портили это весьма фотогеничное лицо.

Бывший воин бельгийского спецназа стоял в напряженной позе, взгляд его перебегал с одного рабочего на другого: вдруг кто-то из них осмелится посмотреть в его сторону? Но внутренне Казье расслабился.

Почти всю свою сознательную жизнь он прослужил в пехоте. Это была его работа. Но последней любовью Казье стала авиация. В бельгийском спецназе почти всех обучали управлению самолетами или вертолетами, и Казье обнаружил в себе большую склонность к пилотированию. Уйдя из спецназа и попав в темный мир профессиональных вояк, наемников, он стал летчиком, умевшим к тому же стрелять из легкого оружия, знавшим толк во взрывчатке, владевшим тактикой десантирования и мудреным искусством человекоубийства во всем его многообразии. Словом, весьма ценным товаром. У Казье была лицензия пилота гражданской авиации, выданная американским федеральным управлением воздушного транспорта, и по мере надобности он ее продлевал. Это было частицей той его жизни, которая лежала на поверхности, но вообще-то Казье налетал тысячи часов на сотнях разных самолетов, совершая посадки во всех странах мира, причем такие, которые никогда не заносились ни в один бортовой журнал и не попадали в банк данных федерального управления воздушного транспорта.

Погрузка самолета почти закончилась, и меньше чем через полчаса он будет в воздухе. Рабочие только что подняли три ящика по хвостовому трапу чехословацкого двухмоторного турбовинтового транспортника LET L-600. Этот самолет был одной из тысяч старых крылатых машин, купленных на легальном рынке после крушения Советского Союза, когда любой желающий мог за бесценок приобрести подержанный русский военный транспортник, двигатели, запчасти и даже опытных пилотов для перегона самолетов. Эта тридцатилетняя престарелая птичка была куплена через греческого посредника всего за полмиллиона долларов, причем к ней прилагались запасной двигатель “мотор-лет”, всевозможные запчасти и даже пилот. Самолет был в хорошем состоянии, чего не скажешь о пилоте. Это был спившийся полковник румынских ВВС, и он пригнал зверюгу из Праги в США, но потом кое-кто услышал, как румын перемывает косточки своему работодателю Казье, сплетничая о нем с какой-то девицей, которую однажды вечером подцепил в баре. Такая глупость была смерти подобна. Несколько недель назад Анри Казье использовал старого болтуна и его новоиспеченную американскую подружку в качестве живых мишеней, когда пристреливал свою новую снайперскую винтовку, а потом похоронил обоих под тысячетонной толщей щебня у паромной переправы близ Окленда. Казье занимался торговлей оружием, и первым требованием, которое он выдвигал, нанимая работника, было строжайшее соблюдение тайны.