Сергей Узун - Гроза революции. Эпизод второй

– Дело такое…

Час назад Шилов по стойке смирно торчал в кабинете у самого Карла Геббельса, занимавшего на тот момент высокую должность в МВД. Геббельс сидел в шикарном кресле, откинувшись на спину, в окружении дорого интерьера.

– Я чего-то не знаю, господин министр внутренних дел, – произнес Шилов с вопросительной и утвердительной интонацией одновременно.

– Вы знаете, «Восход Алой Звезды», – заговорил Геббельс, – несколько испортил рейтинги народного собрания и лично господина Спрутса. Поэтому, Карпова нужно казнить публично, чтобы подобные ему вражеские элементы получили урок. И неповадно им стало повторять такие преступления против государства.

– Вы на сто процентов правы, господин министр внутренних дел.

– Как говорится: одного накажешь – сотню исправишь? Центральное телевидение должно документировать факты казни экстремистов.

После разговора с министром Шилов помчался в управление. Он вкратце обрисовал суть дела, а Ковальский недовольно сморщил лицо.

– И что?

Майор Шилов провещал:

– Съемочная группа ждет в ЦТРК.

– Твою мать! – Ковальский вскипел. – А они не могут сюда приехать?!!

– Эфир через сорок минут. Пока приедут, разберутся с оборудованием, потом, опять Эрнест хочет пару слов сказать.

Ковальский психанул, взревел, и, шагнув в коридор, заорал:

– Дежурный! Спецмашину и конвой сюда быстро!

Мышцы живота зареванной бабёнки скрутило тугими узлами и затошнило в горле. Она рыдала, склонялась и тряслась, а Карпов усмехнулся.

– Не выходит у тебя, полковник, грохнуть меня! – сказал он.

– Заткнись! – Ковальский направил пистолет и выстрелил. Но выстрел произошел через секунду, после того, как Шилов успел поднять руку полковника. Пуля ушла в стену под углом.

– Нет, господин полковник, – заговорил Шилов.

Карпов залился хохотом. В эту же секунду электрическая дуга шоковой дубинки экебиста – скрючила его цифрой шестнадцать, от чего хохотавший задергался в конвульсиях на кафельном полу у обнаженных ножек бабёнки.

Ковальский чертыхнулся и приказал в течение пяти минут приготовить смертника к отправке на съемочную площадку.

– А с ней что? – опер кивнул на голую журналистку.

– И ее туда же. Мало ли…

Экебист швырнул вонючее платье и рявкнул журналистке: бегом одеваться! Женщина натянула трусы, платье, а служащие ЭКБ солдаты, поволокли Артема вон из бани.

Опер вышагнул во двор и указал на клокотавший автозак, охраняемый парочкой автоматчиков гвардии. Артема и журналистку вытащили со служебного выхода и запихнули в кузов, а следом за ними вскарабкались сопровождающие гвардейцы. Ковальский же сел в кабину автозака и торопливо захлопал по двери – поезжай скорее! Он не успокоился, пока водитель не завел двигатель и не стронул машину.

Автозак педантично вырулил к воротам, и там уже стал дожидаться, пока на посту откроют выезд. Выкатив за территорию управления, спецтранспорт ускорился по дороге.

Длинный проспект города Струва редко загружен. В зарешеченном кузове Карпов и журналистка сидели на жестких скамейках. Девица понимала, что ей и этому парню слева осталось жить от силы полчаса, прежде чем в объективах телевизионных камер их начинят свинцом и закапают в одной яме. Жить, как хотела барышня, наверное, никто не хотел, и Карпов, посматривая на нее время от времени, в сердцах пожалел бедную. Она напоминала Анну Ковальчук: такая же красивая, милая, ласковая, вот только шмотки ей хорошие, и можно в обнимку сидеть весь день на скамейке в каком-нибудь парке. Сколько же ей лет… Не дашь больше тридцати. Журналистка Ксения Шахвердиева, кажется, знакомое имя. Видимо, девочка чего-то написала в социальной сети, и милашку обвинили в экстремизме, поскольку высказывалась она против власти, вечно поднимающей тарифы и налоги, а теперь ей крышка, пропадёт акула пера, сгниет в яме.

– Как ты попала сюда? – Артем решил разрядить обстановку.

– Так же, как и ты.

– Я не на красный свет проехал. И все же?

– Да отстань же!!! – бабёнка не на шутку разревелась и затряслась, – мне плохо, а ты со своими вопросами лезешь!!! – она вскочила и забила ногами по решетке, – откройте, сволочи!!! Не хочу!!!

Дылда-конвоир, бывший гвардейцем славного «Азимута», поднялся.

– А, ну цыц, сука, – закричал он с угрозой, – пока я тебя сам не шлёпнул! Будешь знать, как про власть писать!

Бабёнка в истерике продолжила колотить, и тогда конвоир просунул шоковую дубинку между решётками и шарахнул током. Женщина согнулась пополам и заорала громче. Будь руки Карпова свободны и не пристегнуты к скобе титановыми браслетами, быть может, убийца утешил несчастную. Он хорошо понимал – жить ему осталось совсем ничего, и намеревался рвать когти в ЦТРК, брать полковника в заложники и прикрываться им словно живым щитом, уходить дворами. Именно валить Карпов прекрасно умел.