– Сожалею, что не успела вчера проститься с вами, но у меня началась сильная мигрень, и мне пришлось уйти в самый разгар торгов. Надеюсь, вы не приняли это за невежливость.
– Не беспокойтесь, мне удалось заполнить ваше отсутствие волной благодарности к жертвователям, а нехватку вас избытком их поздравлений друг другу.
Такая шуточная тирада вызвала на напряженном лице Лорен лишь слабую улыбку. Роберто продолжил:
– Мой друг Пол, которого вы видели вчера, желал бы приобрести украшение, чтобы сделать подарок. Ему хотелось бы, чтобы вы оставили на футляре свой автограф.
Лорен и Пол застыли друг перед другом в полном молчании, показавшемся Роберто вечностью. И когда тишина стала угрожающей, он кашлянул, чтобы прервать неловкую ситуацию.
– Так вот, Пол, тебе надо сделать круг и присмотреться. Думаю, тебе не нужна помощь.
Пол вышел из странного оцепенения, которым был охвачен сразу же после прибытия в бутик. Становилось ясным, что каждый раз эта женщина приводила его в смятение.
– Спасибо, как-нибудь сам управлюсь.
Пока Роберто обсуждал с Лорен вчерашние торги, Пол, по-прежнему взволнованный, направился к выставочным витринам. Его внимание сразу же привлекла брошь в виде птичьего пера, что отозвалось эхом воспоминаний об одной сцене, когда они с Карлой гуляли по набережной Манхэттена. Подобрав перо морской птицы, девушка тут же, на ходу, сочинила хокку , японское трехстишие по случаю. Не отводя глаз от драгоценностей, Пол вслух прочитал слова стиха, составленного Карлой:
– Птицу можно нарисовать без кисти. Выпало перо. Капля падает к моим ногам.
Услышав эти слова, Лорен напряглась. Она резко прервала разговор с Роберто.
– Пойду займусь вашим другом.
Пол вздрогнул, когда Лорен возникла перед ним и резко сказала:
– Украшение – это личный предмет, даже интимный. Подарок предназначен кому-то из ваших близких?
Пол никогда не чувствовал себя таким растерянным в чувствах, мысли его путались. Перед ним только что видением прошла Карла, а лицо женщины, стоявшей здесь теперь, так напоминало ее облик, что он онемел, но быстро пришел в себя, потому что она говорила резко, и ее слова били по нему, словно удары градин.
– Да, очень близкого…
– Тогда вам нужно кольцо, вы знаете размер ее пальца?
– Нет, но в конце концов… я хочу сказать, вот эта брошь, я считаю ее очень красивой… я покупаю ее.
– Как хотите, но вы рискуете не угодить вашей даме, женщины обычно предпочитают кольца.
Пол понял, что возникло недоразумение по поводу дамы, которой он собирался сделать подарок. Он попытался что-то объяснить, но запнулся. Однако Лорен и не слушала, она искала шкатулку-футляр, чтобы оставить автограф.
– Нет, это не то, что вы подумали. Женщина – это моя…
Лорен сухо оборвала его и передала футляр с украшением охраннику бутика, который все это время пытался развлечь изнывающего от нетерпения Роберто, показывая ему каталоги и проспекты.
– Дэни продолжит заниматься с вами. Мне пора, – и, обращаясь к Роберто, добавила, – сожалею, но мне снова придется уйти по-английски, я очень тороплюсь.
– Ничего страшного, любезно уже то, что вы приняли нас. Уверен, что Пол получил то, что хотел, – добавил он с каплей иронии.
Пол и Роберто молча вернулись к машине. Пол помрачнел в тот самый момент, когда Лорен покинула салон, а теперь выглядел изнуренным и опустошенным. Но Роберто был не из тех, кто видит вещи в трагических тонах.
– Ну что, грандиозный провал, бедняжка Пол. Не думаю, что ты мог сделать что-то большее: как только она вошла и увидела тебя, она тут же выпустила коготки. Наверно, ты ей кого-то напоминаешь. Другого объяснения не вижу, так как ты не в ее вкусе, да и я тоже.
Пол по-прежнему хмурился, но Роберто не отставал от него:
– Давай, улыбнись, Пол. Твое счастье, что она не засунула скорпиона в футляр украшения. Кстати, проверь, прежде чем дарить матери, уж она-то знает, чего можно ожидать от такого типа женщин.
Пол вздохнул, решив не портить вечер досадой от неудачной вылазки, и пригласил Роберто поужинать в простенькую провансальскую харчевню.
Пол не имел вестей от Элизабет с того самого утреннего телефонного звонка и был рад этому. Сюда, на юг Франции, он сбежал именно для того, чтобы разобраться в себе и в том, что с ними происходит, но сразу же после приезда был вовлечен в такой стремительный круговорот событий, что теперь был в еще большей растерянности. Денно и нощно он постоянно думал то о Карле, то о Лорен. Первая возвращала его к воспоминаниям о том времени, когда они были рядом, вместе познавали мир, вместе делали открытия, делили радости и фантазировали, чего у него никогда не было с Элизабет, а вторая вызывала в нем неосознанные до конца желания, погружала в сладостное томление и трепет. Долгое время до этого он жил, словно во сне, а теперь даже сознание того, что его решительно отвергает желанная женщина, было дороже, нежели то состояние эмоциональной спячки, которым он довольствовался с Элизабет. Теперь он ясно осознавал, что просто ценил ее, как дорожат приятным попутчиком, но никаких горячих, страстных чувств к ней не испытывал.
Читать дальше