Владимир Комиссар - Ангина

Полная женщина, лет сорока, стоявшая за стойкой в бакалее, удивленно ответила:

– Мальчик, да тебе еще квас то рановато пить будет.

Я пустил слезу и жалобным голосом продолжил:

– У папы опять сильное похмелье. Он уже перебил всю посуду. Мама не может его оставить одного. Если ему сейчас не купить пиво, он будет опять маму бить. И мне достанется.

Теперь расчувствовалась уже продавщица:

– Так может твоей маме обратиться к участковому?

– Прошлый раз обращалась, – продолжал врать я. – Папа потом очень разозлился и поставил маме синяк под глазом.

– Да, ничего хорошего из этого не выйдет, – согласилась продавец, отпуская мне все-таки две бутылки «жигулевского».

Из магазина я выходил под сочувствующие взгляды случайных свидетелей. Моя ложь была довольно типичной ситуацией на поселке, где располагался магазин. Стыдно ли мне было? Вряд ли. Ведь я находился в пока еще чужом для меня мире и должен был приспосабливаться к нему. Единственно, о чем жалел, что не купил три или, даже, четыре бутылки. Но мог быть перебор. Для снятия похмелья двух вполне достаточно, это я прекрасно понимал, как в прочем, и продавец. Поэтому запроси я больше, мог бы пойматься на лжи. Большее количество столь желанного напитка – это уже застолье. Пусть будут две.

Уже в своем магазине я купил копченую селедку за тридцать копеек и пошел домой, предвкушая это вот предстоящее «застолье». Сейчас около часу дня, родители придут с работы в районе семи, а значит у меня еще достаточно времени.

Вкус пива оказался приятным и до боли знакомым. Меня сразу окатила волна различных ассоциаций. Я всегда был любителем этого напитка. Пил его в любую пору, во всевозможных заведениях, в различных компаниях и большом количестве. Предаваясь приятным воспоминаниям, я не сразу понял, что охмелел после первой же бутылки. Ну, а выпив вторую, я осознал, что меня основательно развезло. Надо было сразу сообразить, что для моего детского организма две бутылки пива могут оказаться излишними. У меня едва хватило сил скрыть до прихода родителей следы своего непозволительного времяпровождения.

Еще мне очень не хватает общения. «Сверстники» меня раздражают, от них я дистанцировался. Для зрелых людей я всего лишь малолетка и, чтобы с ними контактировать на равных надо еще подтвердить свой настоящий уровень развития. А стоит ли это делать, большой вопрос. Потому я не могу нормально общаться и со своими родителями. Сказать им всю правду? Так я ее и сам не знаю, а делиться догадками пока не готов. Вот и сводятся наше общение к чисто бытовым разговорам, с добавлением моего опасения, не сказать, чего лишнего. Стараюсь сильно не выходить за рамки развития третьеклассника, одним словом. Ну и опять же безропотно выполняю все их указания и наставления.

И вообще, я не могу разобраться, какое я чувство испытываю к «внезапно воскресшим» родителям. Горечь утраты давно залечило время. Да, я часто ходил на кладбище, просматривал старые фотографии, воспоминания о них всегда были наполнены любви. Но это уже была любовь к памяти. Она приятна и логична. Теперь я вижу вполне материальных дорогих мне людей. Как и прежде они совершают поступки, разговаривают, смеются, переживают. Точно также, как и во времена моего детства. Вот только реальность всего этого вызывает у меня сомнения, а эти сомнения мешают проявиться любви.

А еще у меня возник вопрос, могу ли я продлить жизнь своим родителям. Я знаю, что мама умерла из-за поликистоза – отказали почки, а у отца внезапно произошел инфаркт. Если им сейчас заняться соответствующей профилактикой, может, удастся избежать их трагического конца, или, по крайней мере, отсрочить его? Но чтобы дать ответ на него, я должен вначале получить подтверждение, что мои знания о будущем не являются пустой иллюзией, занесенной в мое сознание. Для этого достаточно убедиться, что хотя бы одно из событий, о которых знает моя память, произойдет. И время совершения этого события я также должен установить достаточно точно.

Таких событий я знаю, или думаю, что знаю массу. Поочередная смерть трех советских вождей, перестройка, развал СССР, война в Ираке, Югославия, Чечня, дефолт,, выборы президентов Украины и многое, многое другое всплывало в моей памяти. Но это должно случиться чуть позднее, а мне надо получить подтверждение сейчас. Я не мог ничего вспомнить, что могло бы произойти в ближайшие недели-месяцы. Во-первых, прошло тридцать пять лет и память, естественно, притупилась, во-вторых десятилетний мальчик не очень то и вдавался в новости о жизни страны и мировой арены, ну и в-третьих сами-то новости не представляли особый интерес – «время застоя» все-таки. Московская олимпиада, ввод войск в Афганистан, убийство Эльриха Пальме – тоже не то. Может попробовать найти, что- либо менее значительное? Какой-нибудь случай из моего личного окружения?