Маргарита Шарапова - Шампур для горничной

Настольная лампа в упор освещала волнистую копну бронзовых волос спящей. Погасил свет и поднял красный клетчатый плед, сползший со спины женщины, и осторожно укрыл ее плечи.

Минуя лифтовый холл, вышел на лестничную площадку. Здесь, как в гигантском колодце, гудел сквозной ветер. По телу пробежали колкие холодные мурашки. Хотел возвратиться, но заметил на подоконнике коробок спичек и зачем-то взял, хотя не курил. Автоматически выдвинул, достал спичку и чиркнул о стенку коробка. Возник оранжевый огонёк. Внезапно поразило маленькое чудо – пламя. Подумал, что разменял четвертый десяток, а никогда не обращал особенного внимания на огонь.

Спичка догорела. Любовно положил обуглившуюся в урну. Чиркнул другую, и вновь наблюдал за горением с детским любопытством. Жаром лизнуло подушечки пальцев, – отбросил спичку. Угодила точно в урну, подпалив скомканную бумажку.

Завороженно следил как разгорается мусор. Языки пламени вырывались наружу. Опомнился и, желая погасить пламя, испуганно толкнул урну. Та упала, подкатилась к двери и дверь, покрытая лаком, зашипев и заискрившись, быстро занялась и через мгновение заполыхала ослепительно ярко.

Замерев от страха и восторга, лицезрел пожар, спохватился и, не потушив пламени, опрометью кинулся вниз по лестнице. На третьем этаже опасливо вошел в холл. Дежурная на посту отсутствовала. Вызвал лифт и поднялся на свой этаж. Рыжеволосая по-прежнему спала. Тихо прошел мимо и закрылся в номере. Почувствовал блаженную усталость и, как был в тапочках и халате, лег на постель поверх скомканного одеяла, и тут же провалился в сладостный крепкий сон.

Выходя из директорского кабинета, капитан Юрий Пафонов приостановился, якобы поджидая задержавшихся Мотова и Сквирского, возле стола длинноногой секретарши, но на самом деле, чтобы одарить красотку не совсем уставной улыбкой и спросить как бы между прочим:

– Вы сегодня вечером чего?

Девушка оторвала наманикюренные пальчики от компьютерной клавиатуры и вскинула мерцающие привычным плутовством карие глаза. Уже успела негативно оценить этого, хоть и высокого, и с довольно-таки мужественными чертами лица, молодого человека, но явно живущего на посредственную зарплатку, к тому же измотанного рутинной работой, а, стало быть, вряд ли ведущего светский образ жизни. Тем не менее, обворожительно улыбнулась и томно поинтересовалась:

– Чего – это что?

Тут некстати возникли мстительно щурящийся Мотов и виновато лыбящийся Сквирский. Секретарша моментально уткнулась в монитор, а Пафонов без нужды извлек из маленького кармашка джинсов фамильный брегет, отщелкнул крышку и глянул на циферблат. Комнату наполнила мелодичная приятная музыка и все, кроме самого хозяина старинных часов, на мгновение оторопели.

«Впрочем, он мужчинка с изюминкой…", – боковым зрением оценила секретарша массивную серебряную цепь и узорчатую филигрань крышки пафоновского брегета.

Мотов хотел произнести высокопарный комплимент по поводу услышанной мелодии, но Сквирский бесцеремонно опередил:

– Какая прелесть этот Моцарт!

– Вивальди, – обрубил Пафонов.

Мотов торжествующе посмотрел на смутившегося Сквирского: «Получил, выскочка!», и вручил сыщику толстую папку:

– Поэтажная схема гостиницы, списки постояльцев и перечень сотрудников.

– Вы, кажется, баяли насчет повальной компьютеризации, – хмыкнул Пафонов принимая папку.

Мотов конфузливо пожал плечами.

Затем Пафонова, обремененного документацией, проводили в одну из служебных комнат на первом этаже.

– Здесь вам никто не помешает, гражданин следователь, – пятясь к выходу, ощерился Мотов. – Если что, вот телефончики, местный и городской… звоните от души, сколько пожелаете…

– У меня смартфон, – Пафонов с сомнением посмотрел на директора: «Чего он так суетится? Проверить что ли его биографию? Или налоговую инспекцию натравить?»

Мотов, выпихивая задом глуповато улыбающегося Сквирского, протиснулся в дверь.

– О боже! Неужели это только начало? – проскулил он в коридоре.

Сквирский нежно поддел директора под локоть и повлек, приговаривая по-матерински утешительно:

– Ничего-ничего, Глеб Ярославович, все утрясется, уляжется, быльём порастет…

И Мотов решил, что повременит с увольнением администратора.

Оставшись один, Пафонов углубился в изучение документов. С изумлением узнал, что отель выстроен в стиле корабля «Титаник» – ничего такого похожего на морское судно, подъезжая к «Старославянскому», не заметил. Казалось бы, обычное беспорядочное нагромождение модных нынче зеркальностенных блоков, – оказывается, «Титаник»!