Урсула Познански - Эланус

– Да.

– Извини, но… сколько тебе лет?

Он вздохнул, как будто вопрос мог еще больше усугубить ситуацию:

– Семнадцать.

– Не может быть.

– Да. Я молодой, но выгляжу младше своих лет. Но я… я в некоторых вещах очень хорош, поэтому мне дали стипендию в университет им. Виктора Франца Хесса. Ты не представляешь себе, как я обрадовался. – Это, по крайней мере, соответствовало действительности. – А я пошел сегодня на первую лекцию и все испортил, повздорил с профессором…

Ее улыбка стала еще больше.

– Да ладно. Ничего страшного. И что же это был за профессор?

– Один из математиков. Лихтенбергер.

Улыбка исчезла с ее лица, и, хотя она не даже не пошевелилась, Йона почувствовал, как будто она немного отшатнулась от него:

– Лихтенбергер? Ну, ты знаешь, он, в общем-то, очень милый. Только немного странный в последнее время. Если он накричал на тебя, то дело, наверное, совсем не в тебе.

Это было удивительно. Преподаватель не производил впечатления человека с дурным характером до того, как Йона помешал ему читать лекцию.

– И все же я боюсь, что из-за меня, – тихо сказал он.

Она пропустила это мимо ушей. Вместо этого она уставилась на березу, стоявшую в паре метров от них, листья которой слегка покачивались на ветру.

– Как тебя зовут? – спросила она наконец.

– Йона Вольфрам. – Она спросила первой, это было хорошо. – А тебя?

– Линда. Линда Корен. Я изучаю здесь маркетинг.

Он кивнул. Откуда тогда она знает Лихтенбергера? Он что, преподавал еще и на другом факультете? Высшая математика вроде не для изучающих маркетинг.

Но это было в настоящий момент делом второстепенным.

– Ты первый человек в этом университете, кто так добр ко мне, Линда. – О’кей, это прозвучало преувеличенно, но она это проглотила. Или она просто витала где-то в своих мыслях. И это тоже можно было использовать.

– Ты думаешь… – Он потер лицо, как будто боролся сам с собой, прежде чем задать вопрос, который вертелся у него на языке. – А ты не дашь мне свой номер телефона? Не бойся, я не буду бомбардировать тебя звонками, просто приятно знать, что есть кто-то, кому я, в случае чего, могу задать пару вопросов.

Прошло несколько секунд, прежде чем она ответила:

– Ну конечно.

Она продиктовала ему свой номер, и он сохранил его сразу же в своем смартфоне.

И снова это ощущение триумфа, еще большее, чем до этого в аудитории. Он получил все, что ему было необходимо, и это было невообразимо легко.

Причины оставаться здесь больше не было. Намного разумнее было бы больше не действовать Линде на нервы. По его оценкам, существовало немного мужчин, которые по своей инициативе заканчивали бы с ней разговор. Хороший шанс выделиться из массы.

– Я не хочу тебе больше мешать, – начал он. – Я желаю тебе…

Он замолчал, так как она его больше не слушала. Ее взгляд скользнул мимо него, она глубоко вздохнула и повернула голову в сторону.

Йона повернулся и сразу же обнаружил то, что привлекло внимание Линды. Вернее сказать кто.

Парень, который широкими шагами направлялся к ним через дорогу, был тем самым парнем, с которым у Йоны чуть более часа назад была перепалка, менее всего похожая на дружественный разговор. Арон. Вот это действительно была неудача.

– Привет, Линда! – Он нерешительно обнял ее, поцеловал в щеку и сразу же протянул руку, чтобы поприветствовать Йону, но затем он узнал его: – О, нет. Чертов маленький умник.

Йона демонстративно съежился. Безмолвно. Краем глаза он увидел, как Линда повернула голову:

– Что с тобой, Арон? Тебе обязательно нужно доставать того, кто младше тебя?

Арон равнодушно пожал плечами:

– Если этот кто-то ведет себя так, как он… Тебе следовало бы видеть представление, которое он устроил у Лихтенбергера. Только вот ни у кого, к сожалению, не возникло желания похлопать ему за это.

Йона снова почувствовал, как рука Линды мягко легла ему на плечо.

– Это его первый день, – сказала она настойчиво. – Он нервничал, а в таком состоянии можно и глупостей наделать.

Арон сделал шаг назад:

– О, да он уже завоевал твое сердце? Как мило. Но поверь мне, это всего лишь маленькая крыса. Представляешь, он предложил мне помощь, а затем испортил лекцию Лихтенбергеру, перетянув все внимание на себя. И еще. Я такого еще никогда не видел.

Йона поднял голову. Его взгляд выражал осознание всей своей вины, которое он только смог сымитировать.

– Ну я-то знаю, что это была чепуха. Но все так, как говорит Линда. Я нервничал, вот со мной такое и случилось.