Андерс Рослунд - Сделано в Швеции

– Извините, дорога перекрыта. Прошу вас либо развернуться, либо свернуть направо или налево.

Бронкс рылся во внутреннем кармане, ища черный кожаный значок, удостоверение с желто-сине-красным щитом.

– Джон Бронкс, отдел уголовных расследований.

В скользящих лучах мигалок молодой парень изучил его значок и кивнул. Бронкс привык, каждый раз, когда он проходил паспортный контроль, пограничник долго сравнивал фотографию с живым лицом, в котором не было за что зацепиться.

– Видимо, они все еще здесь.

– Я слышал.

– Вооружены до зубов.

– Я и это слышал.

Полицейский посторонился и крикнул коллегам на той стороне: один из наших, пропустите! – меж тем как Бронкс поднял стекло, оставил позади озабоченного молодого полицейского, зигзагом проехал между патрульными машинами и дальше, по совершенно пустой дороге. Рельсы метро, по которым в эту пору дня обычно каждые две минуты громыхали поезда, тоже были пустынны. Именно это он только что прочитал в глазах молодого коллеги – все нормальное, обыденное исчезло, унеся с собой ощущение безопасности.

На круговой развязке он замедлил скорость. Вечерний бриз колыхал сине-белую пластиковую ленту перед банком на Сведмюраторг.

Поставив машину на велодорожке, Бронкс поспешил бегом по мокрой траве.

– Сколько людей на позиции?

Первые полицейские в форме ждали на краю непритязательной парковки, под прикрытием мощных опор эстакады. Бронкс повернулся к одному из них, примерно своему ровеснику, долговязому сержанту из сёдертёрнского участка, лицо знакомое, но фамилию он вспомнить не мог.

– Одна группа – на платформе. Вторая – за киоском, вон там. Третья – на пешеходной дорожке, возле больницы. Четвертая – на большой площадке у вон того дома, где горит свет.

Безымянный сержант жестикулировал в разных направлениях, а Джон Бронкс сгорал от смущения. Не мешало бы помнить его фамилию.

– А перед нами – группа спецназа, готовится к штурму.

Парковка совсем маленькая. Десять мест, втиснутые между бетонными опорами. В обычной ситуации он бы проехал мимо и не заметил. Площадка кое-как освещена уличными фонарями. Две припаркованные машины. Довольно старый коричневый “форд”, чей корпус наверняка дребезжит на каждой кочке. И фургон “додж”, желтый, по крайней мере ему так показалось, темнота смазывала цвет, единственное, что он четко различал, это огромные буквы с обеих сторон – “Ремонт труб”.

– Какого черта грабить банк и остаться в двух шагах от него?

Безымянный полицейский смотрел на машину преступников. Примерно так же он стоял, когда Бронкс подошел, – его словно засасывало туда.

– Джон? Вам это понятно? Чертовски вызывающе! Ограбить банк, сесть в машину, проехать полторы сотни метров, припарковаться. А потом… ждать.

Джон. Он назвал его по имени. Черт, опоздал. Теперь настал черед Бронкса назвать его по имени, показать, что узнал, подтвердить, что они встречались.

– Нет…

Чувство вины. Черт. В разгар поисков четырех вооруженных грабителей? Теперь он словно преуменьшал человека, который помнил его и его имя.

– … я тоже не понимаю.

Все по местам.

Рация у безымянного была справа на воротнике, отчетливый, громкий голос, которому не мешало бы быть поспокойнее, чтобы в фургоне не услышали.

Пять, четыре, три, два, один… Штурм.

Из темноты один за другим вынырнули люди в черном, в касках, бронежилетах, с оружием на изготовку – восемь человек в едином движении. Джон Бронкс видел такое раньше, несколько раз. И несколько раз чувствовал сам. Выйти навстречу, чтобы силой обуздать насилие. Он никогда не видел своими глазами, как происходит ограбление, но много раз изучал записи камер наблюдения, и было ясно, что полицейские в форме, окружающие машину, руководствовались теми же мотивами, что и люди в лыжных масках внутри нее, – впереди враг, сейчас увидим, на что я способен, смогу ли выполнить то, для чего натренирован, и остаться невредим.

Восемь теней двигаются вперед.

Одна остановилась у бетонных опор, взяла на мушку водительское сиденье. Две стали на колено и прицелились в длинный безоконный бок фургона. Еще две приблизились к машине с другой стороны, взяли на прицел заднюю дверцу.

Он уже не чувствовал дыхания у себя на затылке. Безымянный полицейский не дышал, замер.

Двое из трех остальных спецназовцев продолжали движение к машине, остановились в одном парковочном месте от нее, заглянули в кабину. Пусто. Кто бы ни прятался внутри, сидел не иначе как в глубине кузова, и все оружие целилось туда.