Андерс Рослунд - Сделано в Швеции

По ту сторону стекла длинноволосый парень перестал орать и решительно шагает к двери пиццерии. И они тоже там, замечает Лео, носятся между домами через улицу: Яспер, турки, мальчишки с Кулльстиген. Всякий раз они тут как тут. Яспер нюхом чует, когда назревает драка, и всегда первым прибегает поглазеть. Вроде как глаза не сыты. Хотя… у него нет отца, который подвешивает к потолку матрас.

Но папа не видит мальчишек. Он видит только длинноволосого. Выпячивает подбородок и нижнюю губу, набычивается и глядит исподлобья, как обычно, когда принял решение, а в таком случае может случиться что угодно.

– Посмотри на меня, Лео. Папа разберется. Мы – семья. Мы защищаем друг друга.

Дверь открывается.

Парень в луноходах. Какой здоровенный! Пока сидел, было незаметно, что он выше папы, сильнее.

Длинные волосы колышутся, когда он идет к ним. Мотаются по спине. Но вот он останавливается и смотрит на папу, который поставил пиво на стол.

– Огоньку не найдется?

Он стоит возле стола. Во рту сигарета. Папа сидит, совершенно спокойно.

– Эй, итальяшка, огоньку дашь?

Длинные волосы почти вровень с папиным стаканом, а наклонившись, парень окунает их в пиво, поворачивает голову, волосы плавают в пиве. Потом все происходит с быстротой молнии. Позднее, когда Лео вспоминает об этом, он даже не уверен, что все случилось на самом деле.

Волосы в стакане.

Папа достает из кармана комбинезона финский нож с красной рукояткой, сгребает волосы в кулак и вмиг срезает.

– Ах ты, сво …

Длинноволосый пятится назад, хватаясь рукой за то место, где были волосы.

– Ах ты, гад …

Снова эта чертова дверь. Входят еще трое, курчавый блондин и двое парней, сидевших с ним рядом. Папа бросает волосы на пол, и они падают возле стула, как опавшие розовые лепестки. Потом встает и делает то, что при Лео не раз делал с теми, с кем разговаривал таким же образом, только раньше Лео этого не понимал. А теперь понимает. Правый кулак бьет в нос, а левый – в челюсть, плечи разворачиваются, весь корпус следует за ударом. Переносица трещит, и Лео опять удивляется, с каким грохотом взрослый мужик во весь рост падает на пол.

Второй раз все происходит с такой же быстротой. Тот, что сидел на ограде, получает один удар в нос и валится на столик возле туалета, обычно пустующий.

Третий, курчавый блондин, пока что стоит. Будто ждет. А когда папа делает шаг к нему, отворачивает лицо и поднимает руки.

– Не надо! – Он просто стоит. – Мы не будем… никогда больше не будем там сидеть, мы…

– Сядь. Сюда.

Папа выдвигает стул, на котором только что сидел сам. Остальные парни, что стояли на улице, собираясь войти, улепетывают.

– Сюда. Только на пол. Возле моего сына. Стань на колени.

Блондин медлит.

– Ну!!

Тот опускается на колени. Справа у него за спиной – бармен, Махмуд, похоже, очень спешит.

– Иван!

– Сейчас закончу.

Махмуд опускает руку папе на плечо.

– Иван, ради бога, не надо…

– За ущерб я заплачу. Не волнуйся. Деньги есть. О’кей?

Папа показывает ему конверт, секунду они смотрят друг на друга, Махмуд кивает, отпускает папино плечо, и папа поворачивается к стоящему на коленях парню.

– Ты не вожак.

Финский нож. Папа держит его прямо перед физиономией вожака.

– Настоящий вожак не посылает недотепу-приспешника окунать волосы в мое пиво.

Он придвигает нож ближе.

– Настоящий вожак не посылает холуев. Идет сам. Идет первым.

Нож прикасается ко рту и носу парня, блондин начинает скулить. Негромко, но внятно.

– Ты слышал, Лео?

Папа держит нож у физиономии блондина, но смотрит на сына.

– Что?

– Надо слушать!

– Что, папа?

– Настоящий вожак идет первым.

Блондин чуть отстраняется от ножа, на лезвии которого видны пятна белой краски.

– Не двигайся! Стой рядом с моим сыном! – Папина рука хватает курчавые волосы, обнажая потный загривок. – Лео!

– Да?

– Видишь? Первый удар всегда прямо в нос. Причем бьешь всем корпусом.

– Я видел.

Папа с силой тянет за курчавые волосы, даже костяшки пальцев белеют.

– Хороший вожак бьет крепко. И по-честному. Никогда не допустит, чтобы братьев побили. Он за них в ответе, он вожак. А этот паразит-неудачник послал других! Не понимает он, что вожак всегда идет первым.

Пивной стакан все еще на столе, полупустой. Папа кивает на второй стакан, оранжевый, почти нетронутый.

– Пей. Мы уходим.

Лео мотает головой, место между грудью и желудком словно затянутый узел, словно кто-то порвал ему горло, а потом кое-как зашил.