Андерс Рослунд - Сделано в Швеции

Два банка принесли им 1 368 000 крон, что позволит профинансировать следующее ограбление – до поры до времени самое крупное.

Сегодня 4 апреля: день инспекции. День, о котором Лео ни на минуту не забывал с той темной ночи, проведенной во мху и чернике. Ночи, изменившей все.

Полиция обнаружит отсутствующее звено пазла, связывающее серию грабежей, банду, чей арсенал больше, чем у всех банд Швеции, вместе взятых.

Лео медленно ехал среди полей, уже подсохших после зимы. Свежая трава пробивалась в придорожных канавах, неделя-другая, и она вытеснит все желтое и безжизненное.

Длинный плавный поворот – вот и армейская зона с запертым шлагбаумом.

Лео чуть сбросил скорость. И увидел машину, за которой наблюдал ночь за ночью, задрипанный “вольво”, принадлежащий пожилому проверяющему, который обычно стоял в темноте и выкуривал несколько сигарет. Но увидел и еще одну машину – автофургон с армейскими номерными знаками.

Да. Теперь он знал.

Они там. Откроют дверь, а может, уже открыли, обнаружат, что произошло, и испугаются.

Начало одиннадцатого, времени еще полно. Поезд из Фалуна прибывает в 10:37.

Тридцать шесть вооруженных грабежей за три месяца по всей Швеции. Двадцать два банка, одиннадцать инкассаторских машин, два обменника и один ломбард. Беспрецедентно резкий рост – и банда, которую он пытается поймать, конечно же, отвечает не за все.

Джон Бронкс стоял в ярко освещенном коридоре, выуживая из правого заднего кармана монеты. Их всегда было больше, чем он думал.

Двенадцать ограбленных банков за месяц в маленькой стране создали непривычную атмосферу постоянного болезненного возбуждения и страха, и пока все останется по-прежнему, пока не найдется лекарства, люди будут все глубже погружаться в эту болезнь – пандемию ограблений. В середине февраля полиция стала сопровождать инкассаторские машины, но банки, слишком многочисленные и слишком разбросанные, защитить от заразы было невозможно. Работа полиции свелась к ожиданию очередной тревоги и очередного расследования.

Бронкс бросал монету за монетой в торговый автомат.

У пандемии есть источник, очаг. В данном случае – восемь пулевых отверстий, образующих смайлик на ударопрочном стекле. А у него по-прежнему нет зацепок, кроме массы гильз, которые невозможно связать с конкретным оружием, и травмированной психики, которую никогда до конца не излечишь.

Улыбаешься, сволочь .

Время перемен обернулось временем сумятицы. Так бывало всякий раз, когда внедряли новую концепцию, когда одна система распадалась, уступая место новой, и этим немедля пользовались люди, готовые идти на риск, люди, которым терять нечего. Четверка грабителей в масках не просто изменила способы полицейской защиты мишеней, она изменила поведение всего криминального мира – другие преступники с уважением глядели на этот чертов смайлик, читали газеты, смотрели новости по телевизору, и все это побуждало их к подражанию, к совершению новых преступлений, к применению еще большего насилия как инструмента захватить добычу покрупнее. Эскалация и у нас, и у них. Насилие сломало моральный компас уголовной среды. Раз мы вооружены, то и вам надо вооружаться, а в таком случае, чтобы вас остановить, нам нужно еще больше оружия. Бронкс был уверен, лет через десять-двадцать о нынешнем времени будут говорить как о периоде, когда банковской системе пришлось менять управление движением ликвидности и когда излюбленным инструментом стала жестокость.

Нажав на квадратные кнопки, он подождал, пока механизм выдаст первый шоколадный батончик с марципаном. Потом еще один. Сласти и кипяток днем, пицца с доставкой вечером. Так он жил с начала расследования, которое по-прежнему вело в никуда. Долгие бесцельные прогулки по Стокгольму рано утром и поздно ночью, чтобы выпустить хоть малую толику беспокойства и энергии, а среди ночи посещения гимнастического зала полицейского управления. В три часа ночи, совершенно один в большом зале, он сражался с гирями, штангами, бегущими дорожками, боксерскими грушами, чтобы не сражаться с людьми. Бронкс разорвал пластик, откусил зеленого марципана в шоколаде, проглотил, с отвращением к приторной каше во рту, но выбора нет, надо чем-то заполнить зияющую пустоту внутри, чтобы не дать сухому, бледному, жилистому телу наделать глупостей.

Однородная, сплоченная группа. Никак не связанная с уголовным миром, а стало быть, и с сетью информаторов, с которыми работали Бронкс и его коллеги. Группа из четырех человек без судимостей, не зафиксированная в базах данных, останется безликой, пока не совершит ошибку, а они ошибок не делали.