Дальний - 9-й день недели

При Бергере формирование тематических планов являлось исключительно его прерогативой. К чужому мнению тот никогда не прислушивался. Впрочем, изредка интересовался у Колганова, но всегда делал по-своему. После смерти шефа Колганов стал руководствоваться иными принципами: творческое планирование начало осуществляться при участии всех пишущих сотрудников редакции, корреспондентов и обозревателей. По итогам заседаний редколлегии, а при необходимости и чаще, на летучках и планёрках, все предложения сводились в общередакционные планы, корректируемые и утверждаемые Колгановым.

Претерпел изменения и процесс прохождения материала. Если раньше статья на редактирование передавался автором руководителю отдела, и далее – выпускающему редактору (Бергер крайне не любил лично ковыряться в текстах, да и негоже заниматься этим главреду), то сейчас зачастую редактирование с литературной точки зрения, исправление смысловых ошибок и анализ соответствия содержания текста принятой концепции издания приходится делать самому Колганову. И, несмотря на то, что он не заменял собой отдел вёрстки, бесконечно радовался тому, что давно научился работать с настольными издательскими системами.

Молодой человек несколько минут смотрел на экран невидящим взглядом. Надо работать, он это прекрасно понимает. Ведь время неумолимо уходит. Но настроение уже ни к чёрту. Интересно, если я вдруг, как по мановению волшебной палочки, исчезну, как долго будет функционировать редакция? Или, что точнее, как недолго… Он обхватил голову руками и застонал.

Решение пришло быстро. Кардинальное. Вместе с тем простое и эффективное.

Увидев вышедшего из кабинета шефа с необычайно просветлевшим лицом, Валентина Кузьминична удивлённо вскинула брови.

– Чуток проветрюсь и вернусь. – Бросил Колганов на ходу, затем замедлился. – Короче, я бухать.

И, чувствуя спиной буравящий недоумённый взгляд, поспешил скрыться. Решив не дожидаться лифта, спустился по лестнице и вышел на улицу. Возникло и не покидало странное, непонятное ощущение. Вроде ничего необычного, банальная картина… По пути встретился человек, и они обменялись взглядами. Среднестатистический разносчик воды, крепкий загорелый мужчина лет пятидесяти. Белая кепка, жёлтая футболка и красные шорты. На плече стандартная 19-литровая бутыль для кулера. Что странного-то? Разве что мужчина не захотел подниматься на лифте, а выбрал, не взирая на ношу, лестницу. Хм…

Колганов сел в машину и задумался. Если ехать пить, то на обратной дороге машину придётся бросить. Или заказать в такси сервис «трезвый водитель». Если останутся деньги. Пить или не пить… Ну, и в такое время бары не работают. Только кафе… Ну и ладно.

Он поднял глаза на окна редакции и разглядел смутный женский силуэт. Подглядываешь, старая перечница! С трудом поборол желание показать средний палец и завёл двигатель. В пяти минутах езды от редакции кафе «Белый крем». Колганов частенько игнорил аналогичное заведение в «Золотом тельце», предпочитая ему «Белый крем». Не из-за приятного названия, а из-за возможности обеденное время провести вне «рабочей обстановки». В том числе и потому, что, где бы он не находился внутри офисного центра, не говоря уже про свой кабинет, его неотрывно преследовало ощущение, что за ним подглядывает Валентина Кузьминична. Разумеется, если рассуждать здравым умом, сие бред. Но, тем не менее…

Припарковав машину, журналист толкнул дверь в кафе и шагнул в знакомую обстановку. Люда в кафе, как они и предполагал, немного. Любимый столик в дальнем углу, с которого прекрасно наблюдается за обстановкой, оказался занят. Мысленно выругался и плюхнулся за ближайший свободный. Заказал виски со льдом и говяжий стейк и, пока закуска жарилась, принялся неторопливо потягивать напиток и разглядывать посетителей. Как ни странно, хватает знакомых по «Золотому тельцу» лиц. Колганов сделал небольшой глоток и остановил взгляд на высокой рыжеволосой девице в синем брючном костюме. Та из агентства недвижимости и периодически цепляет бейдж. Как там тебя… Ксюша… Ксения… или Оксана… или… а, чёрт, какая разница. Девица ковыряется в телефоне и, вторично, поглощает салат. Помимо тарелки оного, на столе стакан апельсинового сока. Девушка, не отрывая взгляда от экрана, протягивает руку за напитком и, промахнувшись, едва его не разливает. Вилка с кусочками овощей грохается на столешницу. Девица испуганно хлопает ресницами и судорожно сжимает стакан. Нашлось хоть что-то, заставившее её перестать чатиться. Если реальная жизнь мешает виртуальной, ну её нафиг, эту реальную. Молодой человек сделал ещё глоток, побольше, и перевёл взгляд на маленький фонтан в центре зала. Амбиентная подсветка создаёт иллюзию, что вместо воды плещется молоко. Или белый крем.