Тараксандра - Судьба Хеопса

– Земля не может быть проклятой, – проговорил, задыхаясь, Хеопс. – Она вся – величайший дар богов.

– Но боги наказали тебя, мой повелитель, за излишнюю смелость.

– Если они и наказали меня, то не за мое стремление преобразить мир. Иди, Псамметих, я благодарю тебя за советы. Если ты мне понадобишься, я обращусь к тебе.

Верховный служитель Ра, откланявшись, ушел. Хеопс, мучаясь от жары, раздвинул тяжелые шторы и вышел на палубу. Дышать стало легче. Однако неимоверная усталость заставила фараона вернуться к себе и вновь лечь на постель. «Возможно, боги действительно сердятся на меня? – думал молодой царь. – Но за что? Я был непочтителен к ним? А, может, незаслуженно обидел кого-нибудь из моих подданных? Или я стал невнимателен к жене? Да, – продолжал размышлять Хеопс, – боги правы, в последнее время я уделяю мало времени Хенутсен, но слишком много дел сейчас приходится улаживать».

– Великий Ра, – прошептал Хеопс, – я подарю твоему храму золотую статую твоей любимой дочери Сехмет, но прикажу ваять ее с образа Хенутсен.

Речная прохлада освежила и успокоила фараона. Он задремал. Почти совсем здоровым покинул царь свой корабль. Головная боль прошла, а приступы жажды стали не такими сильными.

Слуги неторопливо несли носилки Хеопса по улицам Мемфиса, вскоре показался дворец. В ожидании скорой встречи с женой, сердце молодого правителя радостно забилось. У крыльца носильщики остановились, фараон сошел на землю и собрался подняться по лестнице, но вдруг из дворца выбежал какой-то юноша и пал ниц перед царем.

– В чем дело, Сабу? – спросил Хеопс, ощущая в этом порыве отчаяния слуги, надвигающуюся беду.

– Несравненный повелитель, – простонал Сабу, – царственная Хенутсен умирает.

– Что? – воскликнул фараон, холодея. – Где она?

Хеопс, забыв о предписываемой царям Египта сдержанности, бросился за посланником. Фараон стремительно промчался по лестницам дворца и влетел в спальню Хенутсен. Молодая царица неподвижно лежала на роскошном ложе. Хеопс, не обращая внимание на присутствие слуг, обнял супругу и нежно прижал ее к себе.

– Что с тобой, ласточка моя? – проговорил он.

Молодая женщина не шевелилась. Ее прекрасные глаза были закрыты и, казалось, что жизнь уже покинула это хрупкое тело.

– Очнись же, любимая, – говорил Хеопс, осыпая поцелуями лицо, волосы, шею жены. – Я с тобой, радость моя… Эй, лодыри, – крикнул фараон, – Псамметиха немедленно сюда! Как это случилось? – обратился правитель к стоящему рядом напуганному Сабу.

– Вскоре после твоего отъезда, божественный, – сказал юноша, – царственная Хенутсен почувствовала себя плохо. Она легла и больше уже не вставала.

Слуги привели Псамметиха. Верховный жрец Ра осмотрел царицу.

– Что с моей женой? – спросил Хеопс.

– Такова воля богов, – печально проговорил Псамметих. – Молодая повелительница приближается к царству Ра.

– О нет! – закричал Хеопс. – Нет! Нет! Нет! – Он схватил Псамметиха за плечи. – Спаси мою жену, ты же мудр, как бог! Озолочу!

– Увы, – покачал головой Псамметих, – мое искусство, как, впрочем, и искусство любого другого врача, в данном случае, будет бессильно. Пресветлая Хенутсен уже переступила порог, отделяющий наш мир от небесных садов бога богов. Через несколько часов она взойдет в солнечную ладью Ра.

Хеопс издал крик отчаяния.

– Сделай же что-нибудь! – закричал фараон. – Во имя твоей любви к моему дядюшке Снофру!

– Я ничего не могу сделать, – сурово проговорил Псамметих.

– Я приказываю тебе вернуть здоровье моей жене! Иначе ты будешь казнен!

– Твоя воля, мой царь, – склонил бритую голову Псамметих. – В твоей власти лишить меня жизни, но только, если боги отвернулись от твоего дома, то даже тысячи смертей твоих верных подданных не пошлют тебе милость богов.

– Я не верю, что Ра отвернулся от меня! – воскликнул Хеопс.

В это время в комнату вновь вбежал Сабу, мальчик распростерся у ног фараона.

– Что еще случилось? – прорычал царь.

– Твой казначей, повелитель, убит, – всхлипнул слуга. – Тело господина Меритенсы с ножом в груди нашли в одном из коридоров дворца.

Хеопс еле сдержал себя, чтобы не застонать от очередной свалившейся на него беды.

Бедный Меритенса, – тихо сказал правитель, – он преданно служил еще моему дядюшке. Честный неподкупный человек… Сабу, – приказал он, – распорядись, чтобы тело Меритенсы перенесли в Белый зал, я сейчас приду туда. А ты, Псамметих, уходи. Мне не нужна помощь людей.