Карен Макманус - Двое могут хранить секрет

Когда мы подходим, за столом на десять персон сидят только парень Кэтрин – Тео – и его родители. Мы с Тео вместе с детского сада, но он, как обычно, смотрит сквозь меня и машет рукой кому-то за моей спиной.

– Привет, Кайл! Давай сюда.

О черт.

Лучший друг Тео, Кайл, садится между ним и моей матерью, а рядом со мной скрежещет ножками по полу стул, на который усаживается крупный седеющий блондин. Чэд Макналти, отец Кайла и полицейский офицер, расследовавший убийство Лейси. Мало нам неловкости для одного вечера. Моя мать делается похожей на загнанного оленя, что случается всегда, когда рядом оказываются члены семьи Макналти, и Питер раздувает ноздри в сторону ничего не замечающего Тео.

– Здравствуй, Малкольм. – Офицер Макналти разворачивает на коленях салфетку, не глядя на меня. – Как прошло лето?

– Отлично, – выдавливаю я и делаю большой глоток воды.

Офицеру Макналти никогда не нравился мой брат. Деклан три месяца встречался с его дочерью Лиз и бросил ее из-за Лейси, и это настолько расстроило Лиз, что она некоторое время не ходила в школу. В ответ Кайл всегда вел себя со мной как последняя сволочь. Стандартная отстойная ситуация для маленького городка, которая значительно ухудшилась, как только Деклан стал неофициальным подозреваемым в убийстве.

По залу начинают сновать официанты, ставя перед каждым тарелку с салатом. Мелани поднимается на возвышение перед столами и встает перед пюпитром, и лицо офицера Макналти приобретает суровое выражение.

– Эта женщина – надежная опора, – произносит он так, словно ждет моего возражения.

– Большое спасибо, что пришли, – говорит Мелани, наклоняясь к микрофону. – Для Дэна, Каролины, Джулии и меня очень большое значение имеет возможность увидеть, насколько вырос Фонд стипендии имени Лейси Килдафф.

Остальное я пропускаю мимо ушей. Не потому, что мне безразлично, а потому, что слишком тяжело это слышать. Из-за того, что все эти годы нас не приглашали, у меня не выработалось защитной реакции. Закончив речь, Мелани представляет студентку предпоследнего курса из Университета Вермонта, которая первой получила эту стипендию. Девушка рассказывает о своих планах в медицинской школе, а перед нами тем временем пустые салатные тарелки сменяются основным блюдом. Когда она заканчивает, все аплодируют и возвращаются к еде. Я равнодушно тычу вилкой в пересушенную курицу, пока Питер разглагольствует насчет светофора. Интересно, можно ли уже отлучиться в туалет?

– Дело в том, что между соблюдением городской эстетики и внесением изменений в транспортные потоки существует хрупкий баланс, – на полном серьезе говорит Питер.

Да. Можно. Я встаю, бросаю свою салфетку на стол и выхожу.

Вымыв руки столько раз, на сколько меня хватило, я покидаю мужской туалет и в нерешительности стою в коридоре между банкетным залом и выходом. При мысли о возвращении за тот стол у меня начинает болеть голова. Еще несколько минут никто меня не хватится.

Я ослабляю галстук и, толкнув дверь, выхожу в темноту. По-прежнему душно, но воздух не такой спертый, как внутри. В подобные вечера мне кажется, что я не могу дышать, что все сделанное моим братом, действительное и предполагаемое, легло на меня тяжелым грузом, когда мне было двенадцать лет, и до сих пор давит. Я стал братом Деклана Келли , прежде чем получил возможность стать кем-то другим, и иногда мне кажется, что никем другим я уже никогда не стану.

Я делаю глубокий вдох и замираю, ощутив слабый химический запах. Он делается сильнее, когда я спускаюсь по ступенькам и иду к лужайке. Спиной к свету я мало что вижу и едва не падаю, споткнувшись о какой-то предмет в траве. Наклонившись, я поднимаю его. Это открытый баллончик с краской.

Вот что я чувствую: свежую краску. Но откуда этот запах? Я оборачиваюсь к культурному центру. Его хорошо освещенный фасад выглядит таким же, как всегда. Рядом нет больше ничего, что могли бы недавно покрасить, за исключением…

Указатель культурного центра расположен на полпути по лужайке – между зданием и улицей. Приходится подойти почти вплотную, прежде чем мне удается ясно разглядеть его в тусклом свете ближайшего уличного фонаря. Обратную сторону указателя сверху донизу покрывают красные буквы, резко выделяющиеся на светлом дереве:

ТЕРРИТОРИЯ УБИЙСТВА

ПРОДОЛЖЕНИЕ

СКОРО

Не знаю, сколько я там стою, уставившись на эту надпись, прежде чем ощущаю присутствие еще кого-то. В нескольких шагах от меня стоит девушка из-за стола Мелани, с кудрявыми волосами и в чудно́м платье. Ее взгляд перескакивает со слов на указателе на баллончик в моей руке, который с грохотом падает на землю, когда я опускаю руку.