Анастасия Дока - Блуждая в тумане

– Мария, что вы видите?

Она должна была ответить, но словно чья-то рука закрыла рот и повела дальше по закоулкам сна. Или памяти? И она была не в силах произнести ни слова и просто смотрела по сторонам.

Мария видела деревянный прямоугольный стол без скатерти. Вся его поверхность была усыпана разноцветными подставками под горячее: они были похожи на гигантское конфетти. Неожиданно в памяти всплыл короткий фрагмент: она задувает свечу на кремовом торте, а вокруг разбросаны конфетти. Да, она помнит этот день. Кажется, это ее двадцатый день рождения.

Откуда-то издалека донесся голос:

– Мария, с вами все в порядке? Мария…

Она открыла глаза. Виктор Андреевич навис над ней, подобно иссохшему атланту.

– Вы в порядке?

Мария его будто не слышала. Она все еще думала о дне рождения и пыталась вспомнить с какой начинкой был торт.

– Мария…

Она попыталась приподняться, но Виктор Андреевич мягко и настойчиво вернул ее в кресло, и тут она неожиданно вспомнила:

– Это была вишня!

И начинка была именно такой, как она любит: изредка попадающиеся целые ягоды наполняли рот кисло-сладким вкусом.

– Вишня? О чем вы, Мария?

Женщина помотала головой, и длинные смоляные пряди упали на лицо. Она словно пыталась отогнать сумбурные мысли и вернуться в реальность. Получилось. Пропал и дом из сна, и кремовый торт, но она была рада, что вспомнила хоть что-то. Мария не сомневалась: вишни были реальными воспоминаниями, и это придало ей уверенности. Наконец она смогла ответить Виктору Андреевичу.

– Я люблю вишню, – и даже улыбнулась.

Психолог выглядел растерянным. В его узловатых пальцах снова появился блокнот. Очередная пометка.

– Вернемся к вашему сну. Что вы видели?

– Все то же самое, – уже спокойнее ответила Мария. – Дом, мебель, еще фотографию.

– Фотографию?

Он насторожился или ей кажется?

– Расскажите о ней.

– Прямоугольное фото в белой рамке. На фото мужские глаза.

– Вы видели их цвет?

– Они серые.

Очередная пометка.

– Что еще?

– Все остальное я вам уже рассказывала, – она снова теребила свое платье.

– Может появились какие-то новые детали?

– Только фотография.

Пометка. Мария снова обратила внимание на обложку. На долю секунды, словно светлячок во тьме, в голове вспыхнула мысль: «Не надо сюда больше приходить» . И так же быстро, как появилась, мысль исчезла – светлячок улетел.

Виктор Андреевич поправил очки в золотистой оправе и произнес:

– Хорошо. Если вы еще не устали, поговорим о форме вашего сна.

Именно это пугало ее больше всего. Виктор Андреевич будто прочел мысли:

– Не бойтесь. Расскажите все, как есть.

Она неуверенно кивнула.

– Как начинается ваш сон?

Мария снова начала теребить подол серого платья и не к месту подумала о том, что даже в школьные годы ее одежда была неброской. На выпускном у нее вообще было самое простое платье бежевого цвета. Еще одно воспоминание? Мария улыбнулась, и это не ускользнуло от психолога.

– Мария, вы что-то вспомнили?

– Я… так, мелочь.

– Если вы что-то вспомнили… – Договорить он не успел.

Навязчивая трель телефона заполнила собой все пространство, и Виктор Андреевич вынужден был ответить. Мария наблюдала, как он подходит к вешалке, хлопает по карманам черного плаща, и этот простой жест показался ей знакомым. Барабанная дробь вернулась так резко, что она сморщилась и схватилась за голову. Мелодия тем временем нарастала. Виктор Андреевич наконец коснулся дисплея:

– Не сейчас, я перезвоню. Нет, не заходи.

Мария видела его напряженное лицо, видела, как он поправил очки, как покосился в ее сторону, а головная боль уже становилась невыносимой. Всего мгновение и единым взмахом Марию накрыла тьма.

Раннее утро выдалось ветреным и пасмурным. Небо заполонили серые тучи, и, казалось, вот-вот и они прорвутся, погружая улицу в грязный ледяной океан, а ведь грязи вокруг и так хватало: асфальт в подтеках из смеси бензина и собачьих экскрементов, черная вода, вытекающая из разбитых клумб с некогда цветущими гиацинтами, перевернутые мусорные баки, следы рвоты и мочи, разбросанные по периметру шприцы, разорванные презервативы и дополняла всю эту чудесную картину дохлая мышь. Она лежала у большого проема на входе. В общем не самое приятное место, где Инге доводилось бывать, но ничего не попишешь – трупы зачастую находят именно в таких злополучных местах. Она неохотно переступила через дохлую мышь, зацепилась за какую-то торчащую из земли железку, чуть не порвала свой новенький и достаточно дорогой плащ и недовольно посмотрела на ждущую ее детектива.