Анастасия Дока - Блуждая в тумане

Александра вспомнила про чайник, подавила зачатки смеха и серьезно ответила:

– Разница в том, что на моем месте может оказаться ее коллега или, не дай Бог, жертва, и в момент опасности Фасулидзе просто не заметит подсказки, тем самым упуская, возможно, последний шанс на спасение. Или другой вариант: из-за своей невнимательности пропустит ключевую улику и, как следствие, не раскроет дело.

Пауза была дольше предыдущей. Александра успела выйти на кухню и насыпать листья зеленого чая с клубникой и чабрецом, достать свою любимую кружку с изображением космоса и поднять чайник с плиты, когда собеседник решил продолжить разговор.

– Ясно это, – произнес Конюхов уже тише. – А что там за проблема с мышью?

– С крысой, – поправила она, наливая кипяток.

– Так что?

– Я указала на ее ошибку.

– Это имело значение?

– Образованность всегда имеет значение.

Она открыла шкафчик и достала пачку печенья.

– Черт бы тебя побрал, Селиверстова! Забываешься ты.

– А вы не забывайте, кто попросил меня нянчиться с этой девчонкой! – парировала Александра.

– Я надеялся, что ты не будешь выкидывать штучки свои. Если бы мои сотрудники не были заняты делом, я не обратился бы к тебе. Это мера вынужденная. В следующий раз подумай о том, Фасулидзе кто такие.

Александра знала, почему Конюхов обратился к ней. Она была лучшая, но он этого, конечно, не признает.

– Надеюсь, поняла меня ты.

На этом разговор был окончен.

Александра прошла в ванную комнату, прихватив с собой расческу. Казалось, шоколадные пряди возмущались вместе с ней. Они никак не желали собираться в хвост и это вызывало раздражение. Недолго думая, она открыла кран, намочила расческу и начала тщательно проводить по каждой прядке. Способ сработал. Ей удалось привести в порядок не только волосы, но и мысли. Негативные эмоции сошли на нет.

Впереди ее ждала горячая кружка ароматного чая и печенье, что вкупе составляло прекрасное продолжение дня.

Голоса больше походили на помехи старого телевизора. Мария улавливала лишь отдельные звуки, но и это вызывало беспокойство. Она несколько раз попыталась открыть глаза, но ощутила такое жжение в области верхнего века, что не решилась разлепить ресницы и бросила эту затею. Голова была тяжелой, словно к ней привязали пятикилограммовую гирю и тянули из стороны в сторону. Она предприняла попытку повернуть голову, но и эта идея не увенчалась успехом. Тяжесть сдавливала шейные позвонки и обжигающей волной стремилась к грудной клетке. И тогда Мария постаралась сосредоточиться на сердечном ритме, и чем дольше она слушала неровное биение, тем отчетливее становились очертания помех. Постепенно они перестали быть бесплотным шумом и приобрели человеческие интонации. Сложились в слова.

Мария узнала голоса. Тихий вкрадчивый спокойный принадлежал ее психологу Виктору Андреевичу. Тягучий и сладкий, почти медовый – женщине-администратору, что сидела на входе в частный центр. Кажется, ее звали Ольга.

Они говорили о ней. Не называли имен, но она это чувствовала, как чувствовала и то, что услышанное невероятно важно и поэтому, оставив все попытки открыть глаза, просто лежала в кресле и ловила каждое слово.

– Одни проблемы в этом деле, – недовольно сказал Виктор Андреевич. – Что ты ей вколола?

– Хотела снотворное, но не успела, – с раздражением ответила Ольга. – Она уже грохнулась в обморок. Она меня напрягает, и ваши сеансы становятся все продолжительнее. Пора кончать. Может, как обычно?

– Нельзя. Босс против.

Ольга, судя по всему, закурила. Мария почувствовала аромат табака, смешанного с ментолом.

– Не нравится мне все это. Босс не объясняет причину, но убрать ее не разрешает. Что их может связывать?

Мария услышала, как открывается окно прямо у нее над головой. Пока никто не заметил, что она в сознании, и Марию это устраивало.

– Босс не из влюбчивых. Вряд ли дело в симпатии, – Виктор Андреевич перелистывал блокнот. Мария услышала шелест и почему-то вспомнила о своей любви к книгам. Да, точно, в детстве она обожала читать. Особенно историческую литературу.

– Страсть? Потянуло на молоденьких? – тем временем продолжала Ольга.

– Возможно, но подвергать опасности дело всей своей жизни из-за какой-то бабы?

– На него это непохоже, – Ольга звучно выдохнула дым, и Мария легко представила облако, обволакивающее стройную фигуру администратора.

– По правде говоря, – произнес Виктор Андреевич, – мне осточертело играть роль психолога. Рано или поздно она все равно все вспомнит. Память уже возвращается. Пока она жива, мы в опасности.