Лариса Бутырина - Априори Life

Но тем не менее девочка была довольна и в гораздо лучшем состоянии, нежели с утра. Она даже отзвонилась с ресепшена со словами благодарности и планами на завтрашний день. Они были не менее чем грандиозные, прям как новая жизнь с понедельника. Та же информация постигла и Юрку, прежде чем, отмороженная за день, она наконец угомонилась. И я бы с удовольствием последовала ее примеру, но меня еще ждала ночь откровений…

Ивсеев. Кто бы мог подумать! Всегда выдержанный, всегда собранный, всегда пример галантности и обходительности, сейчас сидел передо мной потерянным и растрепанным. Он был похож на взъерошенного воробья, сброшенного с ветки порывистым ветром. И я смотрела на него с пассажирского сидения его «паркетника» и не переставала удивляться. Я могла сотворить с ним все, что угодно. Одним взглядом, одним поднятием брови. Он был искренен, слегка неловок и тем самым немного смешон. Он хотел меня всем своим существом – подавляемое чувство рано или поздно все равно находит выход, причем не всегда советуясь с его обладателем. Так и здесь. Всем нутром, всем своим сознанием он сейчас был отдан в рабство собственных эмоций. И они не скупились на вольности. Я знала, он бы сделал все красиво – льстил тот факт, что все это время он просто стремился быть рядом и быть нужным, не требуя чего-то взамен. Он и сейчас не требовал – просто выражал как есть, не сдерживая напора. И все бы хорошо, но я представляла на его месте другого. Это несправедливость и правда жизни одновременно.

«Стас, ты хороший мальчик, но я тебя не хочу. Не хочу ни минуты, понимаешь? А если б хотела, все равно бы не стала. И ты знаешь почему».

Я гладила его по плечам, нежно прикасалась к ключицам в расстегнутой горловине рубашки. Он сходил с ума от этих прикосновений, с каждым разом все сильнее впиваясь в меня поцелуем. Это была игра на грани, но степень тонкости этой грани определяла все же я.

– Почему? – спросил он, наконец осознав, что дальнейшая настойчивость не имеет смысла. – Просто скажи, почему?

– Я не хочу тебя… обижать.

– Тогда придется ответить.

С секунду он промолчал.

– У тебя есть кто-то?

– Нет.

– Ты меня не хочешь?

– Нет.

Я понимала суть происходящего, и здесь он был прав. Я прикоснулась к его плечу, нарочито пощекотав ресницами, и, не поднимая глаз, ответила:

– Я не чувствую к тебе того же, что и ты ко мне. Ты понимаешь, о чем я, – я все же поймала его взгляд. – И с моей стороны было бы свинством играть твоими чувствами.

Он отвернулся, глядя сквозь лобовое стекло перед собой.

– Повезет же кому-то… – куда-то без адреса парировал он, – но целовать ты себя позволяешь?

Я улыбнулась.

– Это диалог, Стас. Диалог немного другого уровня. Он понятен не каждому… Я так считаю.

Он долго всматривался в меня. Затем изрек:

– Я провожу тебя?

Я одобрительно кивнула, накрыла ладонью его руку на коробке передач и не отпускала ее все время, пока мы ехали.

Возле подъезда мне не было смысла долго задерживаться и плодить неловкую паузу.

– Я все равно очень хорошо провел сегодняшний вечер, и ты…

Я приложила ему палец к губам: гораздо больше было сказано без слов. И, поцеловав, вышла из машины.

Он смотрел мне вслед, я знаю. Смотрел, пока подъездная дверь не защелкнулась магнитом. Только в этот момент я смогла по-настоящему выдохнуть, высвобождая нарастающую пустоту внутри. Почему же все так непросто?..

Да потому что нет в этом мире подлинного понимания, и никогда его не будет. Во всем принцип двусторонности медали. Когда кому-то хорошо, то кому-то от этого плохо. И эту страницу жизни я бы вырвала и сожгла, и хотя рукописи, как известно, не горят, о них просто забывают. Забывать не получалось. Я по-прежнему косилась на дверь в зал собрания в надежде, что сейчас выйдет Он, как всегда во главе экспертов. И по-прежнему это был кто-то другой. Но мне нужно было жить дальше, просто жить и пить, но не вино, а саму жизнь. И как же хотелось вновь ощутить этот хмель от осознания собственного нахождения на этом свете. И как же плохо у меня это теперь получалось.

Новые увлечения как способ забыть старое, говорите? Что ж…

Я положила заявление на стол Инне Юрьевне.

Меня начали стажировать в течение недели. Смена власти повлекла за собой уход многих сильных звеньев. И пусть лучшее – враг хорошего, мне было с чем сравнивать. Я побывала на границе эпох, если можно так выразиться. И то, что открывалось передо мной с каждым днем, лишь подтверждало мои догадки.