Лариса Бутырина - Априори Life

Юров на секунду осекся. Было заметно, как его мысли колеблются перед выбором дать затрещину сразу или объяснить, кто что создал и что следует выполнять уже за пределами здания. Потом вдруг резко откинулся на стуле, и я ненароком попала в его поле зрения. Он секунду водил по мне взглядом, затем, будто вспомнив что-то значительное, кивнул и жестом позвал подойти.

– Ей можно… – услышала я негромкое объяснение изумившемуся было Смалову. И сидящий рядом с ними партнер подорвался, уступая мне место.

– Присаживайтесь, госпожа Батунина, – было адресовано уже мне. – У нас как раз здесь высказывается очень любопытное мнение, жаль только не совсем успешного партнера. А мы вот пытаемся гадать, это ли является основной причиной его неудовлетворенности или просто врожденная тупость, – заканчивая фразу, он вновь обратился в сторону Телясина: – А теперь послушай меня, господин Успешный, и все остальные тоже примите к сведению. Не тебе, очкастой морде, судить, кто и что создал. Ты вообще ничего не создал за всю свою зачахлую жизнь и вряд ли когда создашь что-то, кроме лишнего геморроя. Или, может, тебе напомнить твою квалификацию? – это была уже даже не злость, это были факты, которые выдавались коротко и четко в цель с нотками предупреждения. Обсуждениям места здесь не оставалось совершенно. – Поэтому слушай и выполняй, молча причем, я подчеркиваю, молча, все, что говорят тебе люди, знающие в разы больше тебя, как работает этот бизнес. Если же тебя что-то вдруг не устраивает, можешь собираться прямо сейчас и уеб***ать. Никто особо не расстроится, если что, могут даже помочь. Я помогу лично…

Он сказал бы значительно больше, и я не сомневаюсь, что именно в том же ключе, если бы не завибрировавший на столе мобильник. «Патанин Игорь» – уловила я краем глаза имя абонента. Приложив трубку к уху, Николай вышел из-за стола.

– Да, да… сейчас подойду, – донеслись обрывки фраз. И, обернувшись к столу, он добавил: – Мне нужно отойти. У кого еще есть вопросы, не расходитесь. А с вами, Телясин, я уже закончил.

Смалов, уловив едва заметный кивок, адресованный именно ему, так же молча встал и последовал за Николаем. За столом повисла немая пауза. Я пребывала в некотором шоке. Все переваривали вышесказанное. Но никто не двигался с места. Не собирался уходить и Телясин.

– Ну, а вы что скажете, госпожа Батунина? – подал голос он. – Вы же у нас преуспевающий партнер вроде как считаетесь. Структурка-то есть, вступления регулярные, никто, правда, не знает, за счет чего эти вступления прут… но мы не об этом сейчас, – его нотки сарказма приобретали совсем уж не двойственный смысл. – Каково ваше мнение по поводу слов директора? Или вас все устраивает?

Я заострила на нем взгляд. Он меня раздражал. Сильно. Но все присутствующие ждали моего ответа. Стоило ли говорить, что все они были представителями мужского пола…

– Прежде всего меня не устраивает ваша манера общения, господин Телясин, – выдохнула я. – Если я вас лично чем-то оскорбила, давайте обсудим, если же терзает, как вам кажется, несправедливость по отношению к вам, попрошу не выражать ее в мой адрес.

– Что вы, что вы… Я просто искренне изумляюсь, как у вас слаженно все получается. Хотя я не сказал бы, что настолько уж гладко работаете и вы, и ваша структура. Однако никто вам мозг не имеет, как нам. Я вот все думаю, не секрет ли в том, что нужно заходить на общение с экспертом последним, причем далеко за полночь…

«А вот это уже наглость. К чему он клонит, черт возьми?»

– Ночами вам работать сподручнее, не так ли? Даже если по прошлой работе смотреть… Да и почаще проводить время с господином Ивсеевым. Он также невероятно успешен, и не только в бизнесе, могу предположить. Как же это он сегодня вас оставил без присмотра? Или другие ведущие ответственные ему не помеха уже?

Откуда такая антипатия в мою сторону? Что я ему такого сделала? И когда успела, простите?

Мне как-то резко стало омерзительно находиться рядом с этими людьми. С Телясиным лично, потому что он открыто меня провоцировал в отсутствие более авторитетных личностей, и всеми остальными, потому что они тупо молчали, поддерживая его тем самым молчанием. Команда?! Это ли команда, господа? Это ли?

Говорят, наша компания – своего рода фильтр: просто так сюда люди не попадают. Выходит, даже у этого фильтра имеется свой срок годности, раз сюда просачивается подобная грязь, да еще в одну из самых больших структур у одного из самых сильных экспертов. Мразь, как известно, не имеет ни пола, ни национальности, ни возраста, в нашем случае она не имеет и принадлежности к руководительскому составу. А с выкидышами поступают известным способом…