Мартин Уиллоу: Смертельный рейв

В конце боя жёлтый ниндзя отправил главного босса в небытие, благодаря чему подросток испытал некоторое удовлетворение.

Он вышел на улицу, достал из пачки сигарету, немного помял её пальцами, а затем прикурил от металлической зажигалки фирмы Zippo. Курение тоже стало своеобразным протестом против нового мужа матери. Далтон никогда не испытывал пристрастия к табаку, чем невероятно гордился, поэтому Рэю хотелось перечеркнуть один из идеалов Жирной Свиньи. В первый раз, будучи застуканным с характерным запахом изо рта, подросток получил от отчима хорошую взбучку, но ничуть тому не огорчился, потому что ему удалось вывести Далтона из себя. На несколько мгновений хороший папочка утратил над собой контроль и показал истинное отношение к «недостойному» пасынку. «Прости, Карлин, я не хотел на него кричать», — извинился он позже перед матерью Рэя, но, как говорится, содеянного не воротишь.

Вот почему время от времени Рэй позволял себе некоторые выходки, которые провоцировали отчима. Последний же инцидент, пусть и не преднамеренный, наверняка заставит мать винить во всём случившемся ублюдка. По крайней мере, подросток искренне на это надеялся.

Ещё один изматывающий вечер в магазине заставил Рэя изрядно потрудиться. Сегодня мистеру Девероузу доставили мороженое мясо, и для его разгрузки пришлось приложить значительные усилия. Подросток буквально чувствовал, как напрягаются мышцы на руках, надуваясь подобно перекачанным футбольным мячам. Он отнёс несколько тяжёлых ящиков, но, казалось, что в машине их ничуть не убавилось. Собравшись с силами, Рэй продолжил работу.

— Трудный выдался денёк, — вздохнул хозяин магазина, глядя на молодого работника. — Ты уверен, что хочешь продолжать в том же духе?

— Не беспокойтесь, мистер Девероуз, я в порядке, — устало ответил Рэй. Он опустился на один из ящиков и дышал так, словно у него в груди работали не лёгкие, а кузнечные меха.

— Вот, выпей, — произнёс пожилой человек, присаживаясь рядом с подростком и протягивая ему небольшую бутылку прохладной минеральной воды.

— Спасибо, — парень жадно прильнул к горлышку и осушил её до самого дна.

— По-прежнему не разговариваешь с отчимом? — поинтересовался собеседник.

Рэй отрицательно покачал головой.

— Значит, всё ещё злишься, — отметил для себя мистер Девероуз.

— Если вы о нашем уговоре, то я обязательно его выполню. Но, как я уже и говорил, ничего из этого не получится. Мы с Далтоном слишком долго сидели на пороховой бочке, прежде чем на неё попала искра, — подросток раскрыл пальцы и развёл руки в стороны, изобразив грандиозный взрыв.

— И ты совсем не сожалеешь о том, что ушёл жить отдельно от родителей?

— Нисколько.

— Тогда почему у тебя в глазах сквозит грусть? Я полагал, что ты скучаешь по дому, но не решаешься переступить через собственную гордость. Хотя постой, я попробую догадаться… А не завладела ли твоим сердцем какая-нибудь девушка?

— С чего вы взяли? — смутился против собственной воли Рэй, а про себя подумал: «Неужели я и вправду влюбился в Виолет?»

— С того, что и я когда-то был мальчишкой, — улыбнулся Девероуз. — Так что можешь даже не отпираться.

— Разве это так бросается в глаза?

— Не нужно смущаться, парень! — хозяин магазина по-приятельски похлопал подростка по плечу. — Выглядишь ты, как и обычно, но тебя выдаёт пылкая реакция. Любое упоминание о той, кого ты пытаешься здесь спрятать, — мистер Девероуз прикоснулся указательным пальцем к груди Рэя, — не оставляет тебя равнодушным. Если бы я, к примеру, сообщил тебе, что на улице пошёл дождь, ты бы и бровью не повёл, но вот стоило бы мне сказать, что она — ты понимаешь, о ком я? — стоит сейчас у прилавка, ты бы моментально повернул голову в ту сторону.

— Мистер Девероуз, а можно задать вам вопрос?

— Валяй.

— Можно ли запасть на девушку, увидев её всего раз в жизни?

— Подозреваю, что именно это с тобой и произошло?

— Наверно, — пожал плечами подросток.

— Иногда бывает и так. Про такие случаи говорят: любовь с первого взгляда. Когда-то, ещё будучи школьником, я испытал на себе нечто подобное.

— Это была миссис Девероуз?

— Нет, это была не миссис Девероуз, — мягко рассмеялся собеседник. — Её звали Лили. И тогда мне казалось, что на всём белом свете нет никого прекрасней, чем она.

— Вы рассказали ей?

— Кому?

— Лили.

— Ей было пятнадцать, а мне всего одиннадцать. Как думаешь, стоило ей о чём-то говорить? То-то же. Надеюсь, у тебя нет такой проблемы?