Мартин Уиллоу: Я знаю, что будет завтра

Даже получив разрешение навестить Джимми в больнице, Оливия не согласилась бы посещать его. Потому что при её появлении он очнулся бы и заговорил мёртвым голосом: «Привет, Оливия! Классно выглядишь!»

С чего она взяла это?

(Хочешь взглянуть, кто лежит рядом со мной? Тук-тук, кто там?)

Девушка прижалась спиной к стене и обхватила голову руками, словно у неё началась сильнейшая головная боль.

Сны Рональда были тревожными. Более всего они походили на бредовые видения воспалённого мозга, где реальность и вымысел переплелись настолько тесно, что расчленить их, не повредив при этом сущности самих сновидений, не представлялось возможным. Они напоминали сиамских близнецов, где одна голова представляла собой воспоминания, а другая — интуитивные послания, которые люди иногда называют вещими снами.

Погрузившись в страну ночных грёз, Рональд увидел перед собой старый заброшенный дом в лесу. Отовсюду дул сильный ветер, завывая в выбитых окнах, отчего парню сделалось страшно. Он сделал шаг вперёд, и у него под ногами что-то захрустело, а когда он опустил голову, то с ужасом обнаружил, что ступает по жёлтым костям. Кому бы они ни принадлежали — животным или даже человеческим созданиям, — это заставило Рональда быстро добраться до крыльца и запрыгнуть на деревянные доски, лишь бы не попирать ногами землю, удобренную страшными останками.

Теперь он оказался перед дверью, которую не решался открыть. Что поджидало его внутри? С чем он мог столкнуться лицом к лицу?

«Я уже бывал здесь», — промелькнула мысль в голове парня, но во сне ему никак не удавалось вспомнить, когда и при каких обстоятельствах это происходило.

Он прикоснулся рукой к двери, и она с протяжным скрипом отошла в сторону, как будто застонала от невыносимой боли. В доме царил мрак. Рональд застыл в нерешительности, размышляя, заходить ли ему в коридор, или бежать без оглядки, пока не поздно.

«Здесь есть кто-нибудь?» — тихо позвал он, но ответа не получил. Дом затаился.

Молодой человек сделал шаг вперёд и тут же погрузился в глубокий мрак. Ночь, оставшаяся за порогом, по праву могла бы называться ярким солнечным днём в сравнении с той темнотой, которая окутала комнаты. На всякий случай Рональд выставил руки вперёд, чтобы ненароком не угодить носом в невидимое препятствие.

«Кто-нибудь меня слышит?» — ещё раз обратился в пустоту незваный гость. И снова никто ему не ответил. Дыхание Рональда участилось, как будто он только что пробежал несколько миль без остановки на предельно возможной скорости. Скользкая рука страха расставила перед ним свои пальцы, приготовившись при первом же удобном случае вцепиться ему в горло, чтобы выпотрошить его.

Рональд почувствовал чьё-то присутствие. Кто-то находился рядом и внимательно смотрел на него, сквозь него. Пристальный взгляд-рентген неведомого зрителя заставил парня передёрнуть плечами, словно по ним проползла холодная и скользкая рептилия.

— Я знаю, что ты здесь! — осмелился ещё раз нарушить звенящую тишину Рональд. — Хватит прятаться!

— Ты прав, — произнёс знакомый голос. — Я действительно здесь.

— Джимми? — удивился его приятель. — Что ты здесь делаешь? И что это за место?

— Тебе не следовало возвращаться сюда, — сказал невидимый Джимми Хант. — Если бы ты не вернулся в ту ночь, всё было бы совершенно по-другому.

— Я не понимаю, о чём ты?

— Ты прекрасно понимаешь, о чём я, — голос плохого парня стал чуть ближе, но он сам по-прежнему не появлялся.

— Объясни, пожалуйста, что происходит?

— Неудачник. Ты спас неудачника. Той ночью ты вернулся в этот дом и позволил ему выжить.

— Но что плохого в том, что я исправил нашу ошибку, которая могла стать непоправимой?

— Ты и так совершил непоправимую ошибку, — теперь в углу комнаты возник неясный силуэт Джимми Ханта. Он не двигался, напоминая говорящую восковую фигуру.

— Что ты хочешь этим сказать, Джимми?

— Ты предал меня, парень, — может быть, в комнате стало немного светлее, или же Рональд обвыкся в непроницаемом мраке, но он начал различать отдельные черты плохого парня. Лицо Джимми, его руки и шея изобиловали глубокими царапинами и кровоподтёками.

— Нет, — отрицательно покачал головой приятель и отступил на шаг назад.

— Вы все предали меня, — возразил Джимми Хант. — Ты, Джеф, Никки и эта потаскушка Оливия.

— Не говори так. Никто не предавал тебя.