Бобби Холл - Супермаркет

В пекарне я провел несколько следующих дней, и за это время многое узнал. Довольно скоро мой блокнот был почти полностью исписан. К примеру, вы знали, что когда что-нибудь новое выносят в торговый зал – например, пироги или какую-то другую выпечку, – то самый свежак кладут под самый низ, чтобы сначала разобрали старые продукты? Так что когда в следующий раз пойдете в магазин, поройтесь лучше в самом низу или у стенки.

Помимо джеймс-бондовского злодея, который пытался убить во мне остатки оптимизма, здесь всегда была Миа. Наши рабочие места располагались как раз по соседству. Я раскладывал готовые бублики и буханки хлеба на прилавке типа буфетной стойки, только без прозрачной перегородки. Справа от меня был проход, через который мы могли выйти в зал, а с другой стороны от этого прохода было рабочее место Миа – она загружала духовки. Мы достаточно времени проводили вблизи друг от друга и установили полное взаимопонимание. Могли поболтать, поприкалываться, похихикать. Она показывала мне, как печь и замораживать торты. Это было прямо как из какого-нибудь эпизода «Холостяка», где соперницы что-то пекут вместе, игриво обсыпая друг друга мукой. У меня реально возникло чувство, что она на меня запала.

Миа рассказывала мне о своих жизненных амбициях, об учебе в колледже, где она изучала юриспруденцию. О том, как росла в очень бедной семье, как отец бросил их и слегка повернулся умом. Она приняла участие в конкурсе на полную стипендию, написала трогательное письмо одному типу, который баллотировался на пост губернатора. В итоге тот решил пожертвовать свои личные деньги на доброе дело, хотя еще вопрос, кто кому доброе дело сделал – он этой смуглой девчонке из бедной семьи, или она ему. Это был ловкий ход – сыграть роль благодетеля для молоденькой женщины из низшего класса, да еще и латиноамериканки, чтобы заполучить голоса. Такая уж штука политика.

Миа особо не волновала основная причина, по которой она получила стипендию – главное, что поступила, учится и закладывает фундамент своей будущей карьеры. Она хотела работать юристом в сфере развлечений. Особой склонности к музыке у нее не было, на сцене она могла вообразить себя, разве что распевая под душем. Интересовало ее другое – она мечтала прикрывать спину талантам, представлять их интересы, следить, чтобы их не эксплуатировали и чтобы они получали столько денег, сколько заслуживают.

Часы, которые мы проводили вместе, – это нечто изумительное. И, общаясь возле прилавка, всё больше узнавали друг друга. Ее семейная ситуация немного напоминала мою. Меня привлекали в ней ум, амбиции и упорство. И по какой-то причине она вроде как хотела узнать как можно больше обо мне . Я поведал ей все. Ну, или почти все.

Рассказал ей про папу, которого никогда не знал. Рассказал про свою бесцельно прожитую юность. Рассказал про разрыв с Лолой и свои месяцы депрессии. Рассказал, на какие ухищрения шла моя мать, чтобы вырастить меня в одиночку. Что я ей не стал рассказывать? Что сейчас пишу книгу. Книгу, в которой она теперь один из персонажей.

Миа всегда улыбалась, разговаривая со мной, ее интересовало все, о чем я говорю. И порой я испытывал неловкость за то, что не до конца с ней честен. За то, что использую полученные от нее сведения как исследовательский материал для своего романа. Но довольно скоро я перестал испытывать подобное чувство. Решил, что на данный момент вполне этично держать это при себе. После всего лишь часа общения с Миа в тот самый первый день мне больше не требовался блокнот – в голове прочно откладывалось каждое сказанное ею слово. Все это было у меня в памяти! А через какое-то время я вдруг сообразил, что последний раз делал записи в свой «Молескин», общаясь с Фрэнком.

«Блин, Фрэнк!» – опомнился я, пока Миа продолжала что-то говорить. К тому времени я не видел его уже несколько дней и гадал, куда же он мог подеваться. И знаете что? Это была типа как благословенная передышка, скажу я вам.

И прямо в ту же секунду у входа в магазин, возле аллеи номер один, показалась тощая рука, которая интенсивно размахивала банановой кожурой, пытаясь привлечь мое внимание. За рукой последовала голова Фрэнка, высунувшаяся из-за стеллажа словно в каком-то долбаном мультике. Он манил меня к себе, но я отмахнулся – типа, не до того, работаю, мол, – и показал на Бианку, русскую злодейку и разрушительницу счастья.

– Кому это ты? – спросила Миа тоном, в котором ясно читалось: «Почему это ты не обращаешь на меня внимания, когда я с тобой разговариваю?»