Майкл Маршалл Смит - Кровь ангелов

Стащив брезент, он бросил его на землю, а потом несколько мгновений просто стоял и смотрел. Да, действовать следовало быстрее, но он ничего не мог с собой поделать.

На самом деле то, что находилось на месте номер 17, выглядело весьма прозаически. Старый белый «фольксваген»-фургон, в котором не было ничего такого, что могло бы привлечь чье-то внимание. Спереди имелось большое окно, для лучшего обзора. С боков окон не было, а сзади – еще одно, закрытое толстой черной шторой. Внутри ничего не было видно, но там находились миниатюрная кухня и крошечное спальное отделение сзади, во всю ширину фургона, вполне сносное для человека не высокого ростом и готового спать на боку, слегка подогнув ноги. Собственно, путешественнику ничего больше и не требовалось – по крайней мере, данному конкретному путешественнику.

Вернувшись к своей машине, Джим достал две сумки. Открыв чемоданчик, он сунул руку в коробку из-под обуви и извлек оттуда старый комплект автомобильных ключей. Казалось несколько странным снова держать их в руках вместе с потертым пластиковым брелком, бесплатным подарком с рекламой распродажи восемнадцатилетней давности. С чувством некоей умиротворенности он вспомнил тот день, когда купил фургон. Совсем другая жизнь.

Открыв дверцу со стороны водителя, он бросил ту сумку, что полегче, на пассажирское сиденье, а более тяжелую перенес в заднюю часть машины. Слив из бака остатки бензина, он заправил машину заново, сменил аккумулятор на новый, лежавший во второй сумке, а старый вынес наружу и положил в багажник своего автомобиля.

Пора было проверить, все ли в порядке. Проводка могла отсыреть, а масло наверняка загустело. Все-таки прошло немало времени.

Он сел за руль, чувствуя, как сиденье принимает его в свои объятия, подобно старому другу, вставил ключ и без особых церемоний повернул.

Щелчок – и тишина.

Он снова повернул ключ. Фургон кашлянул, фыркнул, а затем резво ожил. Джим гордо покачал головой, уже не в первый раз восхищаясь надежностью творений инженеров «фольксвагена».

– С возвращением, старая лошадка, – сказал он.

Через десять минут он положил ключи на порог трейлера номер один и подошел к тихо пыхтевшему фургону. Сев за руль, подождал, пока дорогу перейдет пара средних лет. Никто даже не обратил на него внимания. Фургон относительно белого цвета, ничего больше. К тому же Джиму сейчас было за шестьдесят, а в таком возрасте мужчины редко могут многое себе позволить.

Машина, на которой он приехал, стояла на месте 17, закрытая брезентом. Внутри ее лежали вещи, в которых он приехал. Сейчас на нем были черные джинсы и выцветшая джинсовая рубашка, купленная в местном магазине. Подобная одежда не была похожа на ту, которую носил Джим Уэстлейк – она куда больше подходила человеку по имени Джеймс Кайл, учителю, домовладельцу и ничем не примечательной личности.

Девочка снова играла на улице. Джим нахмурился. Кому-то следовало за ней присматривать. На пороге должен был сидеть кто-то взрослый, возможно с банкой пива в руке, но не выпуская девочку из виду. Обитатели Бенборо-парка наверняка хорошо знали друг друга, но этого далеко не всегда достаточно. С ребенком легко могло случиться нечто дурное. Очень легко. Настолько легко, что мысль об этом вгоняла его в тоску.

Мир должен быть устроен так, чтобы невинные и чистые таковыми и оставались, чтобы каждый мог прожить отведенные ему годы и подойти к своему концу с мыслью: «Что ж, на самом деле все было не так уж и плохо».

Но как часто случалось подобное? Все тратили свое драгоценное время совсем на другое. Вместо того чтобы думать об обустройстве дома и стрижке газонов, о моде на обувь в этом сезоне, о диете или об известности, вместо того чтобы заботиться исключительно об устройстве собственной жизни, людям следовало больше внимания уделять другим. Своим детям, родителям, женам и домашним животным. Людям следовало посвящать свое время и силы защите своих любимых, поскольку, лишь потеряв что-то или кого-то, начинаешь понимать, насколько важными и неповторимыми они были для тебя. Но люди никогда не думают о подобном наперед в силу собственной глупости или просто потому, что в жизни слишком много соблазнов, не оставляющих на это времени.

В числе прочего это являлось одной из причин, по которой он когда-то сделал то, что сделал. Чтобы показать, о чем на самом деле следует заботиться и чему придавать значение.

По крайней мере так он тогда пытался себя убедить. Но это не всегда оказывалось истиной. В данном отношении он ничем не отличался от других. Он считал, что внутри каждого из нас сидят двое, лгущие друг другу. Единственная разница заключается в том, насколько велика и смертельна эта ложь.