Ренат Аймалетдинов: Четвертая стена

Натянув на себя брюки песчаного цвета, бледно-голубую рубашку поло и коричневую куртку с поднятым тканевым воротом, он вышел в коридор, надел красные кеды с белой подошвой и отправился по делам. Выйдя из квартиры, он тут же встретил группку четырех подростков, старшему из которых, от силы, было шестнадцать.

– Здорова, Джерри! – один из них резво поздоровался.

– Привет. Че вы не в школе? – пробурчал молодой человек, закрывая дверь на замок.

– У нас сегодня день здоровья, – запинаясь, ответил второй сорванец.

– Врете, я же чую.

– Ой, ну и что с того? Не будь занудой. Куда собрался? – быстро и панибратски сказал третий.

– На работу… – ответил наш герой, нажав на кнопку вызова лифта.

– Врешь же, – робко и тихо произнес четвертый.

– Окей! Иду к Кате; хочу взять у нее денег в долг.

– И не стыдно тебе? – снова спросил третий паренек.

– Нет, не стыдно. И, вообще, это не ваше дело. Ну ладно, бывайте, – попрощался Джерри и вошел в приехавший лифт. Двери закрылись.

Выйдя из подъезда, Джерри неспешно пошел в сторону станции метро «Коломенское». К счастью, она была в паре шагов от его дома. Ему нужно было добраться до Рабочей улицы – это станция метро «Площадь Ильича». Улица получила свое название в начале XX века по просьбам трудящихся на металлургическом заводе «Серп и Молот». Быстрее всего было доехать до станции метро «Третьяковская» и перейти с зеленой ветки на желтую, а оттуда прямой маршрут. Суммарное время поездки, согласно сервисам «Яндекс», составляло двадцать минут.

Потратив полчаса, Джерри дошел до дома №4. Это было двенадцатиэтажное кирпичное здание с почтовым отделением. Квартира Кати была на четвертом этаже. Поднявшись, Джерри нажал на кнопку дверного звонка. Не прошло и минуты, как дверь отворилась, и на пороге показалась женская фигура в фиолетовом домашнем халате, который гармонично сочетался с ее натуральным рыжим цветом волос. Это и была Катя. Высокая и стройная девушка с покатыми плечами уставилась на него своими широко посаженными темно-зелеными глазами, периодически поправляя длинные локоны со лба, обнажая тонкие брови. Она как-то неестественно шмыгала своим длинным орлиным носом, а ее пухлые губы странно подергивались, словно та хотела что-то сказать, но не решалась начать разговор.

– Привет, – Джерри начал первым.

– Привет… Чего тебе? – тихо спросила девушка.

– У тебя не будет…

– И тебе не стыдно? Кирилл, ты…

– Джерри.

– Нет, Кирилл! Ты уже второй раз за месяц просишь в долг у своей же жены, которая сидит без работы, потому что должна заботиться о нашем с тобой ребенке.

– Твоем.

– Нет, нашем! Да как ты… Ты вообще понимаешь, что делаешь? – сказала Катя, повышая голос с каждым следующим предложением. Сама по себе она была спокойным и миролюбивым человеком, но если дело доходило до ссоры, то та моментально становилась крикливой и, зачастую, не сдерживала себя в выражениях, ведя дебаты до победного конца.

Однако с Джерри все было немного иначе. Она любила его до глубины души, несмотря на его открытое пренебрежение к ее чувствам. И стоило Джерри сказать: «Ну, так ты поможешь?», та не могла ему отказать. Причиной тому, возможно, был тот факт, что Катя старалась сдерживать своего мужа. А точнее, не давала ему сильно отдаляться от нее и ребенка. Девушка еще надеялась, что он одумается, вернется в семью, и она, наконец-то, будет счастлива. Хотя, спорное это, однако, счастье…

Молча, она полезла в карман халата, из которого достала две купюры: каждая номиналом в одну тысячу рублей. Это выглядело так, словно та знала, что он придет и попросит в долг. Джерри схватил деньги и, кивнув головой, сказал: «Спасибо».

– Не хочешь зайти? Ну, знаешь, может, дочку навестишь, – спросила Катя, когда он развернулся и уже думал уйти.

– Я спешу, – ответил Джерри, даже не повернувшись лицом к Кате.

– Куда? Не смеши меня! Ты не учишься и не работаешь. У тебя есть жена и ребенок, но ты живешь один в однокомнатной съемной квартире, за которую платят твои родители. Тебе двадцать пять лет, а ты ведешь себя, как безответственный инфантильный ребенок. А еще тебя зовут не Джерри – пусть твои дворовые дружки, у которых еще молоко на губах не обсохло, тебя так называют; твое настоящее имя – Кирилл Еремеев. Кирилл… Когда это все уже закончится?

– Я не знаю, – ответил он и направился в сторону лифта, не попрощавшись с супругой.