Крис Муни - Комната мертвых

Рот у него был заклеен несколькими полосками клейкой ленты. Она резко рванула скотч на себя, сдирая кожу и волосы.

Бен крепко зажмурился и, стиснув зубы, прошипел что-то нечленораздельное. Она пристально всматривалась в него: растрепанные черные волосы, прилипшие к покрытому потом лбу, загорелое лицо, сломанный нос, большие оттопыренные уши и безупречно белые зубы.

«Вставные..» — подумала она и перевела взгляд на его шею. В тот, первый раз, когда она увидела его, в ту ночь в ее доме, у него была «цыплячья шея», как она выражалась, и складки кожи болтались под подбородком. Теперь они исчезли, а кожа у него на лице стала гладкой и туго натянутой, без единой морщинки.

«Ему сделали круговую подтяжку. И глаза… Я могла бы поклясться, что они были карими».

Бен открыл глаза. Они покраснели и воспалились. После того как в доме он отвесил ей хороший хук справа, едва не отправив в нокаут, она повалила его и дважды ударила головой об пол.

Бен оперся затылком о приоткрытую крышку багажника. Вокруг единственной тусклой лампочки закружились мотыльки.

— Когда ты выследила меня? — прохрипел он.

При звуках его голоса тиски, стальной хваткой сжимавшие ее сердце, ослабели. Впервые за много лет Джейми почувствовала, что может дышать.

— Сегодня, — сказала она. — Сегодня… утром.

— Где?

— В аптеке.

— Аптека… аптека… Та, что в «Уэллсли-центре»?

— Да.

— Ты следила за мной весь день?

Джейми кивнула. Он вышел из аптеки и сел на пассажирское сиденье черного БМВ с тонированными стеклами. Она последовала за автомобилем по шоссе, когда Бен и его напарник направились в Чарльстаун. Часом позже, когда БМВ въехал на узкую подъездную аллею небольшого углового дома, она увидела в зеркале заднего вида, как Бен и водитель вышли из автомобиля. Водитель был на несколько дюймов выше Бена, рост его составлял наверняка не меньше шести футов и двух дюймов, и у него были вьющиеся седые волосы и темная от загара кожа. Он носил белые шорты и яркую цветастую гавайскую рубашку навыпуск, которая не могла скрыть объемистого брюшка.

В дальнем конце улицы Джейми отыскала парковочную площадку и уже оттуда наблюдала за домом остаток утра и весь день. Она всего один раз покинула свой фургон, чтобы сбегать в аптеку через дорогу и купить несколько энергетических батончиков, бутылку воды и пару латексных перчаток.

В половине девятого БМВ выехал с подъездной аллеи. Один раз он приостановился у какого-то убогого здания в Дорчестере, чтобы подобрать белого мужчину в костюме, после чего они втроем покатили к дому в Белхэме.

— Ты следила за мной весь день, а я тебя не заметил, — удивился Бен и покачал головой. — Должно быть, к старости я совсем потерял хватку. Как тебя зовут, красавица?

— Ты… сам… знаешь.

— Если бы я знал, как тебя зовут, то не спрашивал бы, верно?

Он несколько раз моргнул, а потом прищурился, стараясь разглядеть лицо Джейми. Многочисленные мелкие белые шрамы от пластических операций покрывали ее челюсть, щеку и лоб. Побочные эффекты применения стероидов и противосудорожных средств сделали лицо одутловатым и припухшим, и избавиться от этого не помогали ни диета, ни физические нагрузки.

— Пять… лет… назад… — сказала она. — Пять… лет… назад… ты… а-а… пришел…

— Что у тебя с речью? Задержка в умственном развитии или что-нибудь в этом роде?

— Нет.

— Тогда в чем дело? Врожденный дефект?

Джейми никак не могла выговорить нужные слова. Она знала, что хочет сказать:

«Пять лет назад ты вошел в мой дом и выстрелил мне в голову. Ты застрелил двоих моих детей, пока твои подельники внизу пытали моего мужа».

Но с тех пор речь превратилась для нее в проблему. Пуля калибром 32 мм прошла через нижнюю челюсть, раздробила скулу, повредила зрительные нервы левого глаза и застряла в передней лобной доле — в обонятельном поле Брока, как сказали Джейми врачи-неврологи, центральной управляющей системе мозга, ответственной за язык и речь. И хотя она прекрасно понимала чужую речь, составляла и перестраивала в уме сложные предложения, повреждение мозга наградило ее экспрессивной афазией, проклятым заболеванием, вследствие которого она могла произносить не более четырех слов сразу. Главным образом, это были существительные и глаголы, выговариваемые в замедленном телеграфном ритме. И то не всегда.

— Ранение, — сказала она.

— Кто-то выстрелил тебе в лицо?

— Ты, — ответила она.

Бен смотрел на нее, не узнавая. Смотрел так, словно не мог вспомнить.