Ю Несбё - Охотники за головами

– Понял.

– Тут это самое… Ту следующую поездку в Гётеборг придется отложить на сутки.

С этим проблем не было, мы так делали и раньше – Рубенс полежит в надежном месте, – но я почувствовал, как волосы на затылке зашевелились.

– Почему это?

– У меня завтра вечером гости. Дама.

– Ничего, подождет.

– Пардон, не получится.

– Не получится?

– Это Наташа.

Я едва верил своим ушам:

– Русская блядь?

– Не называй ее так.

– А что, нет?

– Я же не называю твою жену силиконовой Барби.

– Ты сравниваешь мою жену с этой проституткой?

– Я сказал, что не называю ее силиконовой Барби.

– Твое счастье. Диана полностью натуральная.

– Врешь.

– Ни капли.

– О’кей, I’m impressed [8]. Но тем не менее завтра вечером никуда не поеду. Я висел у Наташи в листе ожидания три недели и сниму весь сеанс. На видео.

– Снимешь? Что за бред?

– Мне же надо на что-то смотреть до следующего раза. Бог его знает, когда он еще будет.

Я рассмеялся:

– Ты с ума сошел.

– Почему ты так говоришь?

– Ты любишь шлюху, Уве! Ни один нормальный мужик не может любить шлюху.

– А ты откуда знаешь?

Я застонал:

– А что ты скажешь своей возлюбленной, когда вытащишь свою гребаную видеокамеру?

– Она ничего не знает.

– Скрытая камера в шкафу?

– Да в каком шкафу? Мой дом, к твоему сведению, находится под полным видеонаблюдением.

Из того, что мне рассказывает Уве Хикерюд, меня уже ничего не удивляет. Он говорил, что когда свободен, то в основном сидит перед телевизором в своем маленьком домике на лесной опушке в Тонсенхагене. И что он любит стрелять в экран, когда по ящику показывают не то, что ему нравится. Он хвалился своими австрийскими пистолетами «глок», или «дамками», как он их называл, поскольку у них нет курка, который взводился бы для дальнейшего, так сказать, извержения. Для стрельбы по ящику Уве держал холостые патроны, но как-то раз позабыл, что у него полный магазин боевых, и разнес вдребезги новый плазменный «Пионер» ценой тридцать тысяч. Когда он не стрелял в телевизор, то палил из окон по птичьей дуплянке, которую сам повесил для сов на дереве позади дома. А однажды вечером, сидя перед теликом, услышал, как затрещали деревья возле дома, открыл окно, прицелился из винтовки «ремингтон» и выстрелил. Пуля пробила зверю лоб между рогами, и Уве пришлось освобождать морозильник от штабелей «Пиццы грандиозы». Следующие шесть месяцев были только лосиные бифштексы, лосиные карбонады, тушеная лосятина, лосиные тефтели и лосиные котлеты, пока он мог на них смотреть, а затем он снова освободил морозильник и снова загрузил «Грандиозой». Все эти истории казались мне вполне правдоподобными. Но эта…

– Под полным видеонаблюдением?

– С работы в «Триполисе» можно и для себя кое-что поиметь, разве нет?

– И ты сможешь просто включить эти камеры, так, что она не заметит?

– Именно. Я привожу ее, мы заходим в дом. Через пятнадцать секунд, если я не отключил сигнализацию с помощью пароля, включаются камеры в «Триполисе».

– И у тебя дома заорет сирена?

– Не-а. Беззвучная тревога.

Технически замысел я, разумеется, понимал. Тревога включалась только в «Триполисе». Смысл в том, чтобы не спугнуть воров, пока «Триполис» звонит в полицию и приезжает сам в течение пятнадцати минут. Цель – взять воров на месте преступления, прежде чем они скроются вместе с краденым, на тот случай, если их не удастся идентифицировать по видеозаписи.

– Я сказал пацанам на дежурстве, чтобы не посылали машину, понял, да? Пусть просто сядут у мониторов и наслаждаются.

– Ты хочешь сказать, что пацаны будут сидеть и смотреть на тебя и эту русскую… Наташу?

– Радостью надо делиться. Жалко, камера не отслеживает постель, это частное пространство. Но я попрошу ее, чтоб раздевалась в кресле у телевизора, понял? Она принимает режиссуру, что ценно. Посажу ее там, пусть сама себя пальчиком. Там угол съемки классный, надо только поработать с освещением. А уж дрочить я буду за кадром, понял?

Места для информации во мне больше не осталось.

Я кашлянул:

– В таком случае ты отвозишь Мунка сегодня ночью. А Рубенса послезавтра ночью, ладно?

– Договорились. С тобой-то ничего не стряслось, Роджер? Голос у тебя какой-то странный.

– У меня все нормально, – ответил я и вытер лоб тыльной стороной ладони. – Все в полнейшем порядке.

Я положил трубку и вышел из телефонной будки. Начинало темнеть, но я этого не замечал. Потому что все ведь в полнейшем порядке. Я стану мультимиллионером. Откуплюсь от всего и стану свободен. Мир и все в нем – включая Диану – будет моим. Вдалеке послышался гром, похожий на низкие раскаты смеха. Ударили первые капли дождя, и подошвы моих туфель весело застучали по мостовой на бегу.