Лиз Дженсен - Девятая жизнь Луи Дракса

Я вернулся в кабинет и позвонил в комнату Натали, но у нее включился автоответчик. Что ж, ее можно понять. Я оставил краткое сообщение: мол, очень сожалею об инциденте, мне необходимо переговорить с ней срочно. Оставил номер своего мобильного, просил перезвонить.

– Берегите себя, – заключил я. – Я бы хотел, чтобы вы…

Я закрыл глаза, крепко зажмурился. Положил трубку. А чего, собственно, я хотел? Чтобы она полюбила человека, который даже во сне ее ненавидит?

Мадам Люсиль Дракс оказалась женщиной за семьдесят с открытым взглядом и благородными чертами; она вовсе не походила на обезумевшую старуху, которую я воображал. Я встревожился – и еще почувствовал себя предателем, согласившись встретиться с ней или даже предложив ей сесть. Однако она имела полное право навестить внука и переговорить с его лечащим врачом. Она приехала к Луи из самого Парижа. Отказать ей неучтиво и решительно непрофессионально.

Мы пожали друг другу руки, и я сказал спокойно, но довольно жестко:

– Мне известно, что между вами и вашей невесткой произошел инцидент. Должен сказать, что подобное поведение абсолютно недопустимо в палате, где лежат коматозные больные. Да и в любой палате.

– Я знаю. И прошу у вас прощения, – сказала Люсиль Дракс. – Это была, мягко говоря, весьма неприятная встреча. Натали не позволяла мне видеться с внуком – вы это понимаете, я надеюсь? Сказала, что и близко меня не подпустит, после того как Пьер… исчез.

Я не нашелся с ответом. Я видел, что Люсиль захлестывают ее собственные переживания.

– Так вы в первый раз навещаете Луи?

– В том-то и дело! – рявкнула Люсиль Дракс. Она готова была расплакаться. – Его вообще никто не навещал. А теперь появились новые сведения, и… Ой, простите. – Она прижала руку ко рту. – Я же должна молчать. Возможно, полиция ошибается, я только об этом себе и твержу. Я так беспокоюсь за Пьера, а теперь особенно. Это так на него не похоже.

– Но после того, что он сделал…

Люсиль Дракс резко встала и заговорила – с достоинством и яростью. Голос ее дрожал, но был силен, и в нем звенела убежденность.

– Нет, доктор Даннаше, мой сын не покушался на жизнь Луи. Мой сын не способен на такое. Пьер любил Луи сильнее, чем его любила Натали. Уж поверьте мне.

Она задохнулась. Я потянулся через стол и коснулся ее руки. Меня переполняла жалость.

– Пожалуйста, останьтесь, – попросил я и снова указал на кресло. Мне не хотелось с нею спорить. У меня не было сил. – Давайте лучше поговорим о Луи.

Я заварил кофе – меня уже трясло от кофеина, – и мы поболтали ни о чем, чтобы разрядить обстановку, а затем я рассказал о состоянии Луи. Люсиль задавала вопросы коротко и по существу. Я спросил ее о письмах. Она заявила, что совершенно немыслимо подозревать в этом Пьера.

– Совершенно с вами согласен, – сказал я. Мне было стыдно. Надо ей сказать. Но что я мог сказать? Какими словами? Она решит, что я безумец. Так что лучше держать язык за зубами. Скоро она сама обо всем узнает. Эти новые «сведения» могли означать только одно: графологи меня раскусили. Про письма Люсиль Дракс, как и Марсель, сказала, что это очень похоже на Луи. «Просто непостижимо», – вот что сказала Люсиль. Так спародировать стиль ее внука мог лишь человек, который хорошо его знал. Да, продолжила мадам Дракс, Луи писал ей один-два раза в год. Немного эксцентричный мальчик, совершенно уникальный. Очень милый, но трудный ребенок.

– В основном он благодарил за подарки, но не только. Иногда рассказывал про летучих мышей и других зверей, писал про школу, про окружающий мир. Не по годам развитый ребенок, неудивительно, что его никто не понимал. Интересно, каким был его настоящий отец.

Я чуть не поперхнулся кофе. Она явно не знала всю правду. Но считала, что знает.

– Приятный, интеллигентный человек – во всяком случае, сестра Натали так рассказывала.

– Мне казалось, Натали в ссоре с сестрой?

– Так оно и есть. Но мне хотелось побольше узнать о женщине, на которой женился мой сын. Поэтому я разыскала ее сестру.

– И когда это было?

– Четыре месяца назад, когда Пьер жил со мной в Париже.

– И что еще она рассказывала про отца Луи?

– Франсин? Ничего особенного. Сказала, что он очень приятный человек и все так нехорошо получилось. Тут я согласна. Но если бы не он, у меня не появился бы внук. Так что грех мне жаловаться.

– Что значит – «нехорошо получилось»? По-моему, это, мягко говоря, преуменьшение.

При этих словах мадам Дракс испытующе посмотрела на меня.