Павел Трушников - Миров двух между

Около полугода спустя Владимир Игоревич продал квартиру своих покойных родителей в подгорной части города и купил младшей дочери с новым мужем отдельную жилплощадь. Через пару лет они решили обзавестись общим ребенком, а еще через пару лет трудовыми усилиями Сережи Ярина купили более просторную квартиру по соседству с моей матерью. Чем последняя была очень довольна, так как внук теперь жил в непосредственной близости, да и взаимоотношения с бывшей снохой у нее были хорошие.

Ярин ко всем знакомым, и особенно старым знакомым своей жены, относился довольно холодно, потому как страдал патологической ревностью, коей, впрочем, страдает до сих пор. Довольно продолжительное время он проработал в службе безопасности нефтехимкомбината, чем приобрел себе очень недобрую славу среди его работников. Многие там его просто ненавидели, особенно те, кто благодаря его служебному рвению лишился работы. Меня он очень долгое время сторонился, можно даже сказать «волком смотрел», а я на общение не навязывался. Лишь по прошествии лет пяти, как Сережа обосновался в Тобольске, у нас с ним начали появляться общие знакомые, и какое-то маломальское общение при встречах стало присутствовать. Хотя даже приятельскими отношениями это назвать было сложно. Но, несмотря на его некоторые недостатки, в общем Сережу я считал довольно таки адекватным человеком. По крайней мере, самым адекватным из всей родни Володи Голандо. Потому и, когда возникла эта ситуация с вымогательством и обвинениями в мой адрес, то я решил поговорить именно с ним, чтобы прояснить ситуацию.

На мою просьбу Сережа отозвался буквально на следующий день и приехал ко мне с практически нескрываемым любопытством, зачем же он мне понадобился. Я же просто поведал ему обстоятельства своего визита в ОБОП и попросил прояснить как происходящее, так и почву обвинений в мой адрес. По поводу обвинений он сказал просто, что его теща помешана на моей персоне, и во всем, что бы не происходило негативного, ей видится какое-то мое участие. Причем сказал он это с явной иронией, направленной именно в адрес тещи. Ему то было известно, что за последние семь лет мы с Людмилой Андреевной даже словом не обмолвились. А что касаемо вымогательства, он рассказал, что периодически поступают звонки и какой-то человек, обычно находящийся в пьяном состоянии, говорит, что Голандо должен ему денег и если их не отдаст, то пострадают все его родственники. Причем звонят не только самому Владимиру Игоревичу домой и на работу, но и обеим дочерям с навязчивой просьбой вразумить отца. Свое общее мнение Сережа обозначил так, что всерьез он эти звонки не воспринимает, но ему не нравится, что звонят и к нему домой тоже. Мол, попадется ему этот звонящий, и Сережа разберется с ним по-свойски. Этого его мнения мне было вполне достаточно, чтобы на какое-то время забыть и про ОБОП и про бывших родственников.

Чуть позже я даже не придал особого значения случайному прохожему, улыбающемуся пареньку, который подошел однажды вечером к нам с моей второй женой Мариной во время выгула собаки. Слишком частым явлением это бывало, что на улице подходят люди и интересуются собакой. Со временем просто начинаешь автоматически отвечать на такие вопросы, ибо знаешь, что этот человек минут через десять сам забудет и про собаку, и про меня. Но в случае с тем пареньком было некоторое дополнение – удовлетворив свой интерес по поводу собаки, он, перед тем как отойти от нас, как бы невзначай кинул мне фразу, смыслом которой предполагалось, что не нужно лезть в дела бывших родственников. Лицо его было очень типичным и мне показалось, что буквально на днях я его уже видел. И, исходя из того, что на тему вымогательства накануне я говорил с оперативниками ОБОП, то улыбчивого паренька я где-то на уровне подсознания воспринял за их коллегу, который, по всей видимости, видел меня у них в отделе и в курсе обстоятельств той самой беседы.

Лишь спустя время, когда все эти события наберут обороты и серьезность, мне станет известно, что примерно в апреле на адрес Яриных, договорившись на улице с прохожим мальчишкой, неизвестные отправят коробку, внутри которой будет по-киношному имитировано взрывное устройство. Это было что-то типа пластикового цилиндра, вьющегося телефонного провода и обычного китайского будильника. А чуть позже, в подъезде, где проживала Ольга Волкова, старшая дочь Голандо, взорвется что-то типа петарды, и этот инцидент тоже привяжут к эпопее с вымогательством, хотя никаких связей между этими двумя обстоятельствами никто не устанавливал.