Павел Трушников - Миров двух между

Но до того как мы обменялись любезностями, когда я только зашел в суд, то увидел вместе с ними одного из тобольских адвокатов Альбину Петрову и сначала сделал вывод, что они решили воспользоваться услугами профессионала, чтобы избежать ошибок. Но, однако, я ошибся, Альбину назначил ко мне в защитники Галютин, о чем она, подойдя, сообщила мне сама.

В услугах адвоката я не нуждался, о чем сказал ей сразу, но коли судья считает необходимым присутствие защитника, то я против не буду, главное, чтобы защитник не создавал помехи. Но первые сомнения в своем адвокатском рвении Альбина Петрова заронила сразу же, начав непринужденно меня убеждать, что лучше уладить конфликт какими-нибудь другими путями, не доводя до приговора, ибо он может быть суров и потом будет поздно жалеть, что дело не решилось иначе. Другими словами как бы предлагала: « А давай дадим Чабарову денег и замнем дело» . Выслушал я ее с улыбкой, сказал, что суд покажет, что и как правильно.

В начале судебного заседания Чабаров сразу же заявил гражданский иск на компенсацию морального вреда. Общая сумма иска была двадцать три тысячи рублей, три из которых значились расходами на составление искового заявления. Да чтоб скряга-Чабаров отдал три тысячи за бумажку текстом в пол-листа! Я попросил о возможности ознакомиться с представленными документами, и даже почти не удивился, увидев в адвокатской квитанции за составление искового заявления имя Юли Козыревой, ныне Сеитовой, а в девичестве… Петровой. Родной дочери присутствующей и якобы меня защищающей Альбины Петровой. Теперь расклад, кто на чьей стороне играет, становился ясен. Но какой-либо угрозы от Альбины я не ощущал, потому и не подал виду, что в курсе этой тайной коалиции [25] .

При даче показаний Чабаров наговорил много лишнего не в свою пользу. Его просто подрывало выставить меня в более негативном плане, а себя в более страдальческом. Так, кроме моментов жестокого избиения ногами, добавилось, что он лечился у врача, посещал процедуры и находился три недели на больничном [26] .

Я подозревал, что у Чабаровых, по всей видимости, кто-то есть в городской поликлинике, раз у него с легкостью появилась малоадекватная справка за подписью Пягая. И одно дело уличить его во лжи, опровергнув слова (от этого можно как-то отговориться), другое дело – фиктивные документы, представленные в суд. Поэтому я нашел предлог и в следующее судебное заседание, 25 апреля, инициировал судебный запрос дополнительных документов из поликлиники, будучи почти уверен, что и тут хорошие знакомые Чабаровых тоже проявят себя. Ходатайство в этом Галютин удовлетворил. И с затребованными документами я смог ознакомиться уже 16 мая.

Увиденное превзошло все ожидания. Документ из городской поликлиники состоял из двух листов. На первом, бланке городской поликлиники, за подписью главврача сообщалось, что судье Галютину направляется выписка из истории болезни пациента Чабарова. А на втором листе шли различные диагнозы (от ушибов до сотрясения мозга), говорилось о проведенном интенсивном лечении и листке нетрудоспособности [27] . Расписано это было так деятельно и убедительно, что сторонний человек навряд ли бы засомневался в правдивости этого документа. Но вот подписана эта выписка была все тем же травматологом Славой Пягаем, как лечащим врачом, и заведующей хирургическим отделением (фамилию упоминать не буду, этот человек может быть и вовсе знать не знал об этом документе). Абсурд заключался в том, что в поликлинике не существует хирургического отделения, а вот лицо, указанное, как его заведующая, существовало реально, только заведовало таким отделением в областной больнице. Ну и, конечно же, бумаги не были заверены, не только канцелярией поликлиники, а вообще никакой печатью. И это заметьте, не бумажка, которую принес Чабаров, а направленная из поликлиники бумага на судебный запрос.

Ознакомившись с документами, я сделал для себя, с учетом вышесказанного, определенные выводы. Далее Галютин назначил судебно-медицинскую экспертизу, при этом Чабаров немного напрягся, но не возражал. Подобная экспертиза в делах о причинении вреда здоровью является обязательной, вред и его степень должны быть установлены судмедэкспертом, и я об этом знал. Но существуют определенные правила и принципы проведения такой экспертизы, про что в силу своей судейской неопытности, по всей видимости, не знал Галютин. Например, о том, что на обследование эксперту обязательно представляется само лицо, в отношении которого проводится экспертиза. Однако же, Галютин отправил экспертам только одни бумаги. А я в свою очередь заявил ходатайство, в котором указал дополнительные вопросы экспертам и заявил о желании участвовать при проведении экспертизы. Данное ходатайство Игорь также удовлетворил.