Павел Трушников - Миров двух между

Билан пытался мне навязать, что лучше бы было чтобы мы с ним поехали к Галютину вместе, на что я сразу же ответил, что «нафига козе баян», и что похоже разговор с Игорем у нас будет очень интимный, где Билан будет лишним. Нехотя, но возражать Дима не стал, хотя и попросил меня ему позвонить после моего посещения судьи Галютина. На этом мы разговор и закончили.

Отступая от повествования и забегая вперед, скажу, что именно этот самый факт, информация о том, что между мной и Чабаровым существует судебная тяжба, даст Диме Билану повод фантазировать по поводу моей причастности к взрывам и убеждать в этом же свое руководство. Именно Билан, не зная ничего о течении дела в мировом суде, своим поганым языком фактически «назначит» меня обвиняемым по уголовному делу и инициирует самое начало беспредела, который продолжится дальше уже по цепной реакции.

– 5 —

К судье Галютину я поехал на следующее утро после разговора с Биланом. Игорь сначала просто удивился, увидев меня ожидающего его в суде, а когда я назвал свою фамилию и обозначил цель визита, он удивился еще больше. « Что ж, ты Игорь Александрович, через дачный забор мне крикнуть не можешь, что я тебе понадобился? Людей отрываешь от работы, а они мне названивают» .

По поводу постановления о розыске и по сути дела Игорь объяснил следующее. Мол, в середине января поступило заявление с просьбой привлечь к уголовной ответственности Трушникова П. В. по факту причинения легкого вреда здоровью гражданину Чабарову. В заявлении был указан адрес и телефон Трушникова, но по ним найти его не удалось, потому то судья Галютин и поручил уголовному розыску найти этого самого Трушникова.

Текущее недоразумение было улажено, Галютин ознакомил меня с правами подсудимого по делу, выдал мне копию заявления Чабарова с приложением [24] , я оставил свои данные и отправился восвояси ожидать вызова в судебное заседание.

По выходу из здания мирового суда я не забыл позвонить Диме Билану и сообщить, что постановление о моем розыске он может приладить в рамочку и повесить у себя в кабинете для красоты, ибо оно стало сплошь неактуальным. Он порадовался, что все хорошо разрешилось, хотя и думаю, что перезвонил после нашего разговора Галютину для подтверждения моих слов.

В своем заявлении Чабаров указал, что в ходе совместной пьянки и словесной ссоры я нанес ему удары руками, чем причинил легкий вред здоровью. Хотя уже в первом же судебном заседании Чабаров забудет, что он писал в заявлении, и будет утверждать, что я запинывал его и ногами.

А прилагалась к заявлению справка за красивой подписью врача-травматолога Славы Пягая, где он кроме ушибов ставит еще и диагноз «сотрясение мозга». Расширил, однако, Пягай свою квалификацию, ставя такие диагнозы. Также в справке указывалось, что данные были получены в результате посещения Чабаровым городской поликлиники 18 и 19 декабря. Это видать настолько Слава хотел помочь Чабарову, что на ночь глядя в воскресенье пришел на работу принять пациента. Более того, Пягай тут же в справке примерил на себя еще и роль судмедэксперта, заключив со ссылкой на нормативные документы, что пациенту нанесен легкий вред здоровью.

Такие бумаги мне очень понравились, от них за версту пахло «липой», и у меня даже проснулся определенный азарт к этому делу. Уже на том этапе я примерно представлял, как уличить Чабарова во лжи, но особо торопиться было не нужно.

Через пару дней позвонила помощница Галютина и сообщила, что судебное заседание назначено на 17 апреля, и очень желательно, чтобы до этой даты я подъехал и расписался за повестку.

– 6 —

Вспоминая великолепную актерскую работу Чабарова в прошедшем декабре, ожидать от него в суде можно было любых провокаций. Окажись мы с ним один на один, и потом могло оказаться, что я избивал его прямо в здании суда, или того хуже покушался на его жизнь. И, учитывая подобную возможность, я попросил составить мне компанию в суде моего старинного друга Михаила Горскова, которому я сразу объяснил, что в его задачу входит видеть, слышать и запоминать все происходящее в суде. Случись какая-то неординарная ситуация, из него бы получился бы объективный свидетель – все же он преподаватель ВУЗа.

Но вышеуказанные ожидания были напрасными. Чабаров в суд явился в сопровождении почти всей родни – Галей с сыном Максимом и супругой Натальей. На мою дежурную вежливость все, кроме самого частного обвинителя, который демонстративно отворачивался, ответили такой же дежурной вежливостью. Хотя спустя два года Наталья будет говорить, что я в суде вел себя по-хамски, кричал на них и обещал всех посадить. Правда, следом Галя уже эти слова не подтвердит, а опишет нечто близкое к тому, как происходило в действительности.