Игорь Денисов - Неоправданная жестокость

– Хорошо.

Она не спрашивала, о чем говорили на встрече, и Виктор чувствовал благодарность.

– Тебе плохо?

Он покачал головой.

– Я пытаюсь сделать так, чтобы в моей жизни не было никакой грязи. Но у меня не получается. Все время приходится делать то, что мне неприятно, связываться с людьми, которые мне омерзительны. Мне кажется, я никогда не смогу жить так, как хочу.

– Ты просто устал. Но я знаю, как тебя утешить.

Взяв мужа за руку, Светлана притянула его к себе.

На следующий день Виктор и Светлана отвезли детей к бабушке и дедушке. У Виктора возникла спонтанная идея пойти на озеро искупаться.

Пляж оказался пустым. Кроме них и мускулистого парня в красных шортах, никого не было. Парень, опершись на локти, полулежал на клетчатом одеяле и через темные очки смотрел на воду.

Расстелив плед, Виктор сбросил джинсы и майку. Нацепив темные очки, лег на спину, сунул руки под голову.

Светлана, довольно эффектно скинув с себя белые шортики и желтую футболку, села рядом с ним. Выгнув спину, начала намазывать лицо, шею и руки солнцезащитным кремом. Щурясь, оглядела пустынный пляж.

– Что-то народу сегодня нет. Странно. Обычно здесь уже в конце мая не продохнуть.

– Наверное, все по курортам разъехались.

– Ну и хорошо. Нам с тобой вдвоем поспокойнее.

Светлана наморщила лоб.

– Надеюсь, они не подерутся, – с легкой тревогой сказала она. – Маме после инсульта нельзя нервничать.

Виктор понял, что жена говорит о детях. Он погладил ее колено.

– Не подерутся.

– Да, – усмехнулась жена. – Если только Даша не будет таскать Ваню за волосы и кричать «Ку-ку!».

Они рассмеялись.

– Слава богу, хоть один день от них отдохнем, – вздохнула Светлана, выдавливая на ладонь еще немного крема. Начала втирать его в кожу живота и бедер.

– Это ненормально, что дети до пенсии с родителями живут. Только русские такие.

– Нет, еще итальянцы, – сказала Светлана. – Давай как-нибудь съездим в Италию.

– У американцев родители отвечают за детей до совершеннолетия. То есть, в большинстве штатов, до двадцати одного года. А потом – все, гудбай, пинком из дома.

– Какой ужас, – сказала Светлана. – А потом дети родителей в дома престарелых сдают. Слава богу, у нас это не принято.

– Японцы вообще детей сразу же отдают бабушкам и дедушкам, а сами живут молодой жизнью.

– Чушь какая-то.

– Ничего не чушь. Молодые люди не могут детей воспитывать. У них еще нет мудрости, им гулять надо. Дети должны жить со стариками. У них есть чему поучиться. Дети не должны видеть жизнь своих родителей. Все эти пьянки, ссоры.

– Ничего себе, – чуть обиженно ответила Светлана. – А мы?

– Я же не про нас говорю. Мы исключение.

Светлана вытащила из волос заколку, и волосы рассыпались по плечам.

– Милый, а куда ты смотришь?

Виктор, хмурясь, через темные стекла очков смотрел ей за спину.

– Тот парень все время на тебя пялится.

Светлана оглянулась. Парень с застывшей улыбкой разглядывал ее.

– Пусть смотрит.

Чуть позднее, когда Светлана легла на живот, расстегнув лифчик, и Виктор, оседлав жену, ладонями размазывал жирный, неприятно пахнущий крем по ее гладкой бархатной спине, Светлана лениво пробормотала сквозь зубы:

– Ты его раньше здесь видел?

Виктор, бросив на парня быстрый (и, как он надеялся, грозный и полный превосходства) взгляд, покачал головой.

– Нет. А ты?

Прикрыв глаза, Светлана с блаженной улыбкой ответила:

– Тоже нет.

Спустя минуту Виктор сказал:

– Кажется, уходит.

И еще через минуту:

– Вот черт.

– Что?

– Он нас сфотографировал.

Светлана, приподняв голову, круглыми от удивления глазами смотрела на молодого парня. Он успел надеть светло-зеленую майку.

Парень повесил фотокамеру на шею, широко улыбнулся и помахал рукой. Жест показался Светлане грубым и неуместным.

Скатав одеяло, парень сунул его в большой пакет и спокойно отправился прочь. Ветер трепал его темные волосы.

Виктор вскочил и побежал за ним.

– Парень, постой. Эй!

Он поравнялся с грубияном. Тот шел прямо, с загадочной улыбкой глядя прямо перед собой. Черные очки делали лицо юноши непроницаемым и подозрительным. При каждом шаге висящий на шее «Эпсон» постукивал его по загорелой груди.

– Зачем ты это сделал?

Парень не ответил.

– Слушай, ты! Я что, со стенкой разговариваю?

Он с неожиданной для самого себя яростью схватил парня за плечо.

Они молча смотрели друг на друга. Виктор – гневно, сжав кулаки. Парень – с застывшей улыбкой.