– Я пойду, – несмело опираясь на бревно, я заторопилась.
– Куда? – дезертир грустно ухмыльнулся, вновь стряхивая пепел. – В объятия Сойера? Это не поможет, ты же знаешь.
Упрямо поднявшись на ноги, я переступила через бревно и, в поисках поддержки, уцепилась взглядом за Тома. Наши глаза встретились, и на его лице мелькнула тень беспокойства.
– А что, если с ним что-нибудь случится? Кто подарит тебе забвение потом? – спокойно осведомился у меня за спиной Саня, словно почувствовав наш зрительный контакт. – Может быть, я?
Тревожная струна дрогнула внутри меня, заставив невольно прислушаться к его словам.
– Точно не ты, – сдержанно процедила я, помедлив.
– Опять злишься на меня почём зря, – дезертир отрывисто посмеялся. – Кто знает, как оно обернётся… Умей отпускать, Тин. Учись.
Мне непреодолимо захотелось уйти от него, убежать прочь. Я сделала несколько быстрых шагов мимо сидящего у костра англичанина, направляясь в высокую приозёрную траву. Спустя мгновение, когда упругая зелень уже билась о мои ноги, я почувствовала, как воздух вокруг меня сгущается, становится душным и невыносимым. Голова закружилась, а к горлу подкатила тошнота. Стало страшно. Я качнулась, приложила ко лбу прохладную руку и упала на землю как подкошенная.
Что было потом, я помню смутно. Были чьи-то крепкие руки и слова, русские и английские, пустая брань и тишина. Вынырнув из краткого забытья, я очнулась на разложенном спальнике – ноги закинуты на рюкзак, рубашка наполовину расстёгнута, а под носом невыносимо пахнет чем-то резким – поблизости лежала какая-то дурацкая тлеющая трава. Первое же, что я сделала, так это дотянулась до неё рукой и откинула от себя подальше.
– Ай-яй-яй, как нехорошо! – раздался тотчас же рядом со мной голос Сани. – Взяла, выбросила мой букет!
– Тин! Тин, ты в порядке?! – прервал наигранное ворчание дезертира взволнованный голос Томаса.
Том склонился и легонько похлопал меня по щекам:
– Какая же ты бледная, девочка моя… Как себя чувствуешь?
Молча отстранив его руку, я зажмурилась, подавляя никуда не девшийся рвотный позыв.
– Ну, как самочувствие? – подключился Дядька, сидящий по правую сторону от меня. – Глаза видят? Ухи слышат?
– К сожалению, да, – сдавленно выдавила я.
– Блевануть не хочется? – в лоб спросил Саня, неестественно для него хитро прищуриваясь.
Я медленно подняла на него взгляд и поняла сразу всё, что он хотел сказать мне этим вопросом.
– Нет, – соврала я, пытаясь привалиться на близстоящий рюкзак.
– Да неужели? – хмыкнул проницательный дезертир, не сдержав улыбки.
– Отстань от меня, – слабо попросила я. – И без того тошно…
Дядька заинтригованно обернулся на Томаса и оценивающе смерил того взглядом. Том, замолкнувший, как только Саня подал голос, рассеянно сжимал мою ладонь. Его глаза шарили из стороны в сторону, будто бы он лихорадочно соображал что-то.
– Я в порядке, – поспешила я успокоить его.
Он открыл было рот, словно желая сказать мне что-то, но тут же закусил губу, так и не решившись.
– Да-а, ребята, – развеселился дезертир, нервно ныряя в карман за пачкой сигарет. – Ну вы даёте!
Качая головой, Санька извлёк сигарету и зажал её губами, лихорадочно ища зажигалку.
– Ну, вы красавчики вообще…
Наконец не выдержав, я аккуратно поднялась, придерживаясь за руку Томаса, и села.
– Это не то, что ты думаешь, – хмуро бросила я Дядьке.
– Серьёзно? И что же тогда? – так и не найдя, чем прикурить, мужчина взял сигарету в руку и явно нервно завертел её между пальцев.
– Отравилась, приболела.
– На голову ты приболела, дорогая, – не сдержавшись, высказался Саня.
Задетая его словами, я педантично расстегнула оставшиеся пуговицы и скинула клетчатую рубашку с плеча.
– Вот, смотри! – рыкнула я ему в лицо. – Хорошо видишь?!
Мужчина задумчиво осмотрел растёкшийся по моей руке синяк от укуса и чуть затянувшиеся раны. Цокнув зубом, он протянул ко мне руку и небрежно набросил рубашку обратно на плечо.
– И ты серьёзно думаешь, что из-за этого тебе стало плохо? – нахмурился он.
Я удивлённо хлопнула глазами, совсем не ожидая такой реакции с его стороны. Дезертир же тем временем подцепил свою штанину, выдернул её из берца, и продемонстрировал мне покрытую чуть зажившими шрамами голень.
– Вот это укус, – серьёзно произнёс он. – Даже, по-моему, два или три… не помню точно. И вот, – подцепив узелок, он быстро размотал обвязку на своей руке и сунул мне под нос разодранное запястье.
Читать дальше