Нора Робертс - Ложь во спасение

– Но в апреле 2012-го вы там жили? – уточнил Боксвуд.

– Да. Мы жили там.

– А тринадцатого апреля того года вы где были, не помните?

– Нет. Прошу извинить, не знаю. Три с лишним года прошло.

– А ты подумай как следует, – без нажима произнес Форрест, держа руку на ее бедре. – Это было за пару дней до Пасхи. Страстная пятница.

– Ах, вот что. Пасха. И Кэлли было около годика. Я купила ей нарядное платьице, шляпку – словом, все, что полагается. В ту пятницу я повезла ее фотографироваться. Эти карточки у меня в альбоме есть. Там у них еще реквизит был соответственный – цыплятки, кролики, корзинки с крашеными яйцами. Я потом послала эти фотографии маме и бабушке.

– Я их помню.

– Это было во второй половине дня. Точное время не помню. Фотоателье называлось «Кидография». Очень подходящее название. Я запомнила, потому что потом еще несколько раз водила туда Кэлли. Девушку-фотографа звали Тейт. Да, точно: Тейт Митчелл. Это точно, я хорошо запомнила. А в тот первый раз, перед Пасхой, я потом переодела Кэлли и повезла ее за мороженым. В награду за примерное поведение. Я ей заранее обещала – мол, будешь себя хорошо вести, получишь потом мороженое. Она хоть и маленькая, а что такое мороженое, уже хорошо знала. Мы ездили к Морелли.

– Лучшее мороженое в Атланте, – прокомментировал Лэндри.

– Вы там бывали? Кэлли это место обожала. Мы поехали к Морелли, и я позволила ей перебить аппетит перед ужином. Это я помню. Помню, еще подумала: «Ну вот, теперь она у меня ужинать не станет». Значит, дело было к вечеру.

– А вечером того дня? И ночью? – продолжал наседать Боксвуд.

– Дайте подумать. – Шелби надавила пальцами на глаза. – Сейчас, сейчас. Попробую вспомнить. Было много машин на улицах, это я помню. По дороге Кэлли уснула в машине. Я немного нервничала, боялась, что попаду домой позже Ричарда. Его раздражало, если он не знал, где я нахожусь. Я подумала, надо бы ему эсэмэску сбросить, но не стала. Он не любил, чтобы его отвлекали от работы звонками или сообщениями.

Она опустила руки и глубоко вздохнула. Успокоилась.

– Мы приехали домой, думаю, в районе шести. У Шарлин был выходной – она у нас убиралась и с готовкой помогала. Короче говоря, Шарлин не было, и я была рада, что буду в доме одна. Но с Шарлин мы ладили, я не хочу сказать, что я ее недолюбливала.

– Но в квартире было тихо? Только вы и дочь? – уточнил Лэндри.

Шелби кивнула.

– Да, верно. Кэлли немного капризничала – перевозбудилась с этим фотографированием, да еще с мороженым, а поспала-то только в машине. Но я ее успокоила с помощью ее любимой мягкой игрушки – собачки Фифи – и кубиков. Она любила играть в кубики, ей нравилось, как они стучат. Я поскорее прошла на кухню и занялась ужином. Честное слово, не помню, что я готовила, но к семи или половине восьмого все было сделано, и я смогла присесть. Но он запаздывал. Ричард. Я поставила еду подогреваться, приготовила кашку девочке и уговорила ее немножко поесть – к тому времени мороженое уже немного улеглось. Искупала, почитала сказку и уложила спать.

После этого все-таки послала Ричарду эсэмэску – сообщила, что еда в холодильнике, и если я буду спать, когда он придет, то надо ее только разогреть в микроволновке. Кажется, я злилась. И очень устала.

Она потерла висок. И еще, и еще, будто помогая себе все припомнить поточнее.

– Я легла вскоре после Кэлли. И не слышала, как он пришел. Увидела его уже утром. Вышла из спальни и обнаружила, что он ночевал в гостевой комнате.

Оттого, что приходится передавать такие интимные подробности, Шелби залилась краской.

– Иногда, когда он приходил поздно, он так делал – ложился в гостевой. Я приготовила завтрак Кэлли и поставила варить яйца. Мы собирались потом их красить к Пасхе. Ричард встал ближе к полудню и был в приподнятом настроении. Это я хорошо помню, уж очень он был доволен и возбужден, все время шутил. Помню, смешил Кэлли. Он, кажется, заметил, что я немного дуюсь, и что-то такое сказал, только не вспомню, что именно – отговорки у него всегда находились. Прозаседали, не мог уйти – всякое такое. Потом он…

Она осеклась и крепко сплела пальцы.

– О боже! Заколка. Он сказал, вот, принес тебе кое-что на Пасху, и протянул мне эту заколку. Сказал, мол, пойди причешись и Кэлли одень понаряднее. Он, дескать, ведет нас на ланч. Он так редко изъявлял желание куда-то сводить Кэлли, что она дико обрадовалась, и я решила забыть про свое недовольство. Я сделала в точности как он велел. Я привыкла его слушаться. Заколка. – Шелби сжала губы. – Он ее украл, а потом сунул мне – как собачонке игрушку.