Наталья Александрова - Месть через три поколения

В приемный покой больницы вошла полная приземистая женщина средних лет. На голове у нее была совершенно не идущая ей шляпка, не соответствующая ни возрасту, ни комплекции женщины, но говорившая о буйном полете фантазии. Оглядев длинную унылую очередь, она осведомилась:

— Кто тут последний?

— Вон там спрашивай, в конце коридора! — прошамкала в ответ сухонькая старушка с повязкой на ухе. Она смотрела на новоприбывшую с тем особенным выражением выстраданного превосходства, с каким смотрит человек, находящийся в голове очереди, на того, кто еще в самом хвосте.

Женщина в шляпке проследовала в конец коридора и повторила свой вопрос.

— Вон тот мужчина последний, — сообщил ей один из страдальцев. — Тот, что в кепке.

— И ничего не я! — отрезал мрачный мужчина. — После меня вон та женщина пришла, черненькая, что в углу сидит. Которая с повязкой на руке. Ее вроде муж привел… женщина, тут последнего спрашивают! — Повысив голос, он обратился к худощавой брюнетке, приткнувшейся в уголке. — Слышите, женщина, — вам говорят!

Брюнетка не шелохнулась. Ее лицо было наполовину прикрыто поднятым капюшоном куртки.

— Девушка, вы что — спите? — окликнула брюнетку дама в шляпке. — Я, выходит, за вами буду?

И на этот раз брюнетка не пошевелилась.

Окружающие почувствовали смутное беспокойство.

Женщина в шляпке, как самая решительная, приблизилась к ней и осторожно тронула за плечо:

— Девушка, вы чего? Вы в порядке?

Легкое прикосновение нарушило неустойчивое равновесие, и голова брюнетки безвольно откинулась на плечо. Стали видны открытые, пустые глаза.

— Господи, — пробормотала женщина в шляпке, невольно отшатнувшись. — Она никак того… Померла!

— Не может быть, — отрезал мрачный мужчина, — молодая же совсем!

— А что, молодые не помирают? — вступила в разговор пожилая женщина в вязаной шапочке. — Вы ей пульс проверьте!

— Почему это я? — испуганно проговорила женщина в шляпке. — Я боюсь!

— Ладно, сама проверю! — Женщина в вязаной шапочке тяжело поднялась, подошла к брюнетке, взяла ее за руку.

Окружающие испуганно замолкли.

— Нет пульса! — проговорила наконец женщина, обведя всех испуганным взглядом. — И рука уже холодная…

— Вот до чего эта больница нас довела! — повысил голос мрачный мужчина. — Вот какие очереди развели, что народ в них уже помирает! Безобразие!

— Вы говорили, что ее муж привел, — обратилась к нему женщина в шляпке. — А где же этот муж?

— А я откуда знаю? — окрысился на нее мужчина. — Я за ним следить не нанимался!

— Но точно был муж?

— Какой-то мужчина был, но муж он или так, знакомый, — я не знаю, паспорт у него не проверял!

В это время по коридору проходил озабоченный человек в белом медицинском халате.

— Стойте! — окликнула его женщина в шапочке. — Тут, кажется, женщина умерла!

— Я не из этого отделения. — Врач попытался пройти мимо, но женщина ухватила его за рукав:

— Вы слышали, что я сказала? Женщина умерла! Какая разница, из какого вы отделения?

Через несколько минут вокруг мертвой брюнетки столпились врачи и медсестры.

Еще через несколько минут возле трупа появился толстый краснолицый человек в тесной черной униформе с нашивкой больничной охраны. А еще через четверть часа в коридор набились вызванные им полицейские.

Долговязый полицейский с красными от недосыпа глазами, осмотрев жертву, отошел в сторонку, достал мобильный телефон и набрал мобильный номер.

— Привет! — проговорил он вполголоса. — Ты просил сообщить, если мне попадется коротко стриженная брюнетка. Так вот, я только что прибыл на место. Четвертая городская больница, приемный покой. Здесь твоя брюнетка.

— Что она там делает? — осведомился собеседник полицейского.

— Ничего не делает. Мертвая она.

— Подходит под описание? — на всякий случай уточнил Шеф (это был, разумеется, он).

— Подходит под твое описание — брюнетка, стрижена очень коротко, на губах следы красной помады.

— А на руке случайно нет следа от укуса?

— Насчет укуса не знаю, но рука у нее перевязана.

— Спасибо, я тебе очень обязан.

— Валентина Федоровна, — рыжая девочка подошла к пожилой библиотекарше, поправила волосы, — Валентина Федоровна, дайте мне, пожалуйста, Некрасова.

— Что именно? — строго спросила библиотекарша. — Николай Алексеевич написал за свою жизнь очень много. У нас есть его собрание в десяти томах. А кроме него, был еще Виктор Платонович, но о нем ты, скорее всего, никогда не слышала. Так что именно тебя интересует, Филимонова?