Майкл Корита - Добро пожаловать в ад

Я перешел на шаг, сердце колотилось чуть ли не в горле, грудь тяжело вздымалась. Поначалу я просто обрадовался, но потом поймал себя на том, что злюсь. Последний раз, когда мы виделись, Эми тоже сердилась — ну, скажем, была слегка раздражена, — и с тех пор мы еще не разговаривали.

Должно быть, она поглядывала в зеркальце, потому что открыла дверцу машины и выпрыгнула из своей «акуры» еще до того, как я успел подойти. На ней были джинсы и длинный жилет на пуговицах поверх белого топика, как всегда, микроскопического размера и туго облегающего ее формы. Выглядела она прекрасно — впрочем, тоже как всегда.

— Привет, — бросил я. Я уже давно и с привычной ловкостью пользовался этой уловкой — произносить ничего не значащие фразы.

— Привет, — ответила она. В руке у Эми был листок бумаги. Я заметил, что она хмурится. — Похоже, я не прогадала, отказавшись съездить с тобой в Индиану, верно?

— Ты разговаривала с Джо?

— Нет.

— Тогда откуда эти сведения?

— Отсюда. — Она сунула мне листок. Это была распечатка с надписью вверху «Ассошиэйтед Пресс». [15] «Ассошиэйтед Пресс» (Associated Press) — одно из крупнейших информационных агентств в США, основано в 1848 г. Влиятельная монополия. В выходных данных значилось «Моргантаун Инд.». Заголовка не было, однако уже из первой фразы было ясно, чему посвящена статья.

«Единственным свидетелем самоубийства, которое произошло в Моргантауне во вторник вечером, стал частный сыщик из Огайо, который, по слухам, как-то связан с недавно убитым отцом нынешней жертвы».

Я вскинул на нее глаза, заметил хмурое выражение ее лица.

— Где ты это взяла?

— В редакции. Статья об этом уже готовится, выйдет завтра утром.

— Что?!

Эми кивнула.

— Знаю, что ты расстроишься, но нет ни малейшего шанса, что я смогу отговорить нашего редактора опубликовать это. Особенно сейчас, когда убийство Джефферсона занимает первые полосы всех газет. Эта репортерша из Индианы, должно быть, на дружеской ноге с большинством местных копов, судя по тому количеству информации, которую ей удалось раздобыть. Проклятье! Самоубийства обычно мало кого интересуют — ну, если, конечно, самоубийца не знаменитость, не известный государственный деятель и не какая-нибудь важная шишка. Кстати, это одна из немногих тем, где мы, газетчики, стараемся проявить максимум уважения к частной жизни.

Я застонал. А потом прямо там, на парковке, поспешно пробежал глазами статью. Да, похоже, эта журналистка из Индианы действительно водит дружбу с местными копами. Там было не так уж много цитат, просто обычная в таких случаях оговорка «по словам представителей полиции», но я хорошо понимал, что источником всех этих сведений был не кто иной, как Брюер. В статье упоминалось мое имя, а также то, что меня продержали до утра в тюрьме, обвинив в том, что вел в Индиане расследование, не имея соответствующей лицензии, — но это мог сообщить любой полицейский. Зато детали, я имею в виду мои прежние отношения с Карен, история о том, как я зверски избил ее мужа и кое-что еще — все это явно было делом рук Брюера.

— Вполне возможно, он сам обратился к ней за помощью, хотел, чтобы агентство протрубило об этом на весь мир. — Я со злостью скомкал листок. — Хочет, чтобы мне стало жарковато. Проклятый сукин сын и впрямь уверен, что я замешан в этом деле.

— Какой сукин сын?

Я вздохнул и устало потер глаза.

— Да, ты же ведь ничего не знаешь обо всей этой истории. Думаю, пора тебе рассказать. Ладно, пошли.

Мы поднялись ко мне в квартиру, Эми присела на диван, а я, взяв бутылку с водой, принялся жадно пить, привалившись к стене, а попутно рассказал ей о своих приключениях. Эми слушала с неподдельным интересом, однако слишком уж спокойно, что было совсем на нее не похоже: сидела тихо, как мышка, не задала ни единого вопроса, при том, что обычно мне приходилось то и дело шикать на нее, чтобы не перебивала и дала мне договорить.

— Ты не будешь возражать, если я быстренько приму душ? — спросил я, почувствовав, что совершенно выдохся. Пот, которым пропиталась вся моя одежда, пока я качался в тренажерном зале и пока бегал, начал подсыхать, кожу неприятно пощипывало, и я просто умирал от желания помыться и переодеться.

— Давай.

Я ушел. Когда вернулся, Эми по-прежнему сидела на кушетке. Телевизор работал, но звук она приглушила, правда, на экран Эми не смотрела, предпочитая разглядывать стену.

Я двинулся было к кушетке, собираясь присесть рядом, однако даже на расстоянии почувствовал что-то вроде пульсирующего и потрескивающего защитного поля вокруг нее, и это подсказало мне, что было бы благоразумнее держаться от нее подальше. В результате я устроился на полу, подняв голову, чтобы видеть ее лицо.