Каролина Эрикссон - Не исчезай

– Именно так, – медленно сказала она. – С этого момента.

Я почувствовала замешательство. Успела спросить себя: «Что же будет дальше. Куда мы направимся отсюда? Куда мы можем поехать?» Потом уже не было времени на мысли и чувства. Потому что в следующее мгновение раздался стук в дверь.

Послышался тяжелый вздох, мама и психотерапевт обменялись быстрыми взглядами. Никто не шевельнулся. Снова раздался стук, громче и требовательнее, чем в первый раз. В конце концов мама поднялась с дивана, пригладила волосы и, неуклюже двигаясь, направилась в прихожую.

Когда она вернулась, с ней были двое полицейских. Одним из них была та женщина, с которой мне пришлось разговаривать в участке несколько дней назад. Войдя в комнату, она огляделась, посмотрела на обрывки газет и разломанный стол, на меня, лежащую на полу, на маму, на другую женщину и снова на меня.

– У вас тут все в порядке?

Не дождавшись ответа, она повернулась к своему коллеге, лысеющему мужчине с большим животом. Уперев руки в бока, он сделал шаг вперед.

– К нам поступил звонок от одного пожилого мужчины. Речь шла про какой-то топор. Якобы где-то здесь поблизости ходила странная и опасная женщина. Известно ли вам что-нибудь, что могло бы помочь нам разобраться в этом деле?

«Какой-то топор». Пришлось приложить усилие, чтобы не бросить взгляд в сторону бугорка у края ковра. Боковым зрением я заметила, что психотерапевт слегка попятилась маленькими, едва заметными шажками и теперь оказалась прямо возле него. Она хотела скрыть за своими ногами и телом очертания топора под ковром? Или готовилась вытащить тайное оружие и перебить нас всех, если потребуется? Усилием воли я сдерживалась и не поворачивала голову в ее сторону, чувствуя при этом, как подо лбом будто что-то взрывается от напряжения. Я направила взгляд на женщину-полицейского.

– Этот мужчина, – добавила она, – выгуливал собаку, когда столкнулся с женщиной. Он рассказывает, что она кричала что-то бессвязное и казалась совершенно выбитой из колеи. И у нее был топор, как мы уже сказали. Мы объезжаем район и смотрим по сторонам; людей почти нигде нет, но мы стучимся в те дома, которые кажутся обитаемыми. Пытаемся узнать, не видел ли кто-нибудь чего-нибудь подозрительного.

Она снова посмотрела по очереди на каждую из нас. Никто не ответил на вопрос, повисший в воздухе. Мамины зрачки подергивались и сужались. Было очевидно, что она напряженно о чем-то размышляет. И внезапно меня оглушила догадка. Мама не знала, что женщина, о которой говорят полицейские, – это я, что на самом деле топор – мой. Она видела его только в руках белокурой женщины. Какие выводы она должна была из этого сделать? Какие мысли проносились в ее голове в этот момент? Собиралась ли она выдать психотерапевта? Думала ли рассказать полицейским о том, что здесь только что произошло?

Часть меня беззвучно кричала ей, чтобы она сделала это поскорее, спасла нас обеих, пока еще есть время. Другая часть четко осознавала, что психотерапевт находится меньше чем в метре от топора. Прежде чем полицейские успели бы что-либо предпринять, она расколола бы мне череп, если бы захотела. Если бы ее положение действительно оказалось безнадежным.

Мама открыла рот, но потом снова закрыла и слегка покачала головой. Полицейский вытер лоб и громко откашлялся.

– Да уж, вы необыкновенно веселые и разговорчивые девушки.

– В самом деле, что тут такое произошло?

Взгляд его коллеги снова подозрительно изучал комнату и наконец остановился на мне. Она сделала несколько шагов вперед, склонила голову набок и уставилась на меня, сощурившись. Я поборола желание зажмуриться и отвернуться. Вместо этого собралась с духом и ответила на ее взгляд. Ждала, что она вот-вот воскликнет, что узнает меня, что она вспомнит, как странно я себя вела во время нашей встречи. Возможно, она тактично смолчала, потому что я была не одна или просто была сама на себя непохожа – без макияжа, больная и покалеченная. Как бы то ни было, она сказала только:

– Что это у вас с лицом? И этот синяк, что?..

Краем глаза я заметила какое-то беспокойное движение. Мама выдвинулась вперед и встала между мной и полицейскими.

– Как вы могли заметить, моя дочь не очень хорошо себя чувствует. Она только что вырвалась из деструктивных отношений. И вдобавок ко всему у нее высокая температура. Можете сами проверить, если хотите. Я сидела с ней целый день, она ни разу не встала…