Вадим Плугов - Нектар небес

– Пока, деда, – говорю я, открываю дверь и выхожу на лестничную площадку.

– Пока, Кристинка, я закрою за тобой, – отвечает дед и машет мне рукой. Дверь закрывается, и я слышу сухой металлический щелчок замка.

Наша квартира на втором этаже обычного кирпичного двухэтажного дома. Передо мной серая лестница вниз с ржавыми перилами, белый потолок и бело-зеленые стены подъезда, освещенные тусклыми лампочками в прозрачных стеклянных плафонах под потолками. Стены эти за многие десятилетия своего существования собрали на себе огромное количество похабнейших надписей и рисунков, по которым вполне можно изучать анатомию человеческого тела. Но для меня за годы жизни здесь это давно стало настолько привычным, что я уже перестала обращать на эти следы человеческой деятельности хоть сколько-нибудь внимания. Спускаюсь на первый этаж, открываю скрипучую коричневую железную, с возвратной пружиной дверь подъезда и выхожу на улицу.

Почти рассвело, но фонари еще горят. Последний день сентября, и пожелтевшая листва уже покрывает грязно-серый асфальт, вчера вечером шел дождь, и лужи еще не просохли. В их поверхностях отражается желтый свет фонарей. У подъезда сидит здоровенный черный котяра по имени Уголек или просто У́га. Настоящий бойцовый кот. У меня с ним нормальные отношения. Можно даже сказать, доверительные. Лет семь назад, когда я была еще совсем маленькой девочкой, а Уга молодым, полным жизненных сил котом, я покормила его украденными из дома кусочками селедки, погладила и упрашивала взять его к нам жить и позволить ему спать со мной в одной постели, в чем мне, естественно, категорически отказали и отругали за это, строго-настрого запретив подходить к бродячим животным. Больше я так никогда не делала. Но Уга не забыл мои кусочки селедки, и стоит мне только предупредительно фыркнуть пару раз, он останавливается и пропускает меня, не переходя мне дорогу. Это приятно, хотя я человек не суеверный. Вот и сейчас я фыркаю, не боясь его испугать, потому что испугать его не так-то просто, а он останавливается, садится и с присущим ему достоинством ждет, пока я прохожу мимо. Иду в школу проторенной годами дорогой, на которой встречаю нашего дворника, дядю Вову, идущего мне навстречу, – здоровенного мужчину лет пятидесяти, в соответствующей одежде и обуви, с трехдневной щетиной на лице. Проходя мимо него, чувствую сильнейший запах перегара.

– Здрасьте! – здороваюсь я и киваю ему головой.

– Забор покрасьте! – отвечает дядя Вова низким хриплым голосом. – И те не хворать!

Иду дальше и обхожу гаражи, один из которых, с синими воротами, наш, и там стоит наша старенькая, местами ржавая, но все еще ездящая легковушка «Виктория» темно-зеленого цвета, которую покупал еще дед. Вообще-то вся недвижимость в нашем городе, квартиры и гаражи, распределяется мэрией, но можно и купить, если, конечно, есть деньги. Отец мечтал о собственном гараже и новой машине, но купить ни то ни другое так и не успел. Мы всей семьей копили на них, но после папиной гибели и скоропостижной смерти бабушки нам стало не до этого.

Вокруг меня черные стволы деревьев, выкрашенные белой краской примерно на метр от земли, вдоль тротуаров и пешеходных дорожек. Дед полагает, что на все остальные деревья краски не хватило только потому, что деньги на нее разворовали уже в мэрии. Думаю, что он прав.

Наш город возник через несколько лет после Последней мировой. Подробности нам никто не рассказывает. Даже дед в то время еще и на свет-то не появился. Сначала города не было, а был на его месте поселок Упорный. Потом, когда у Е-Кона возникла потребность в авиации, здесь построили большой аэродром К-15, который давно снесли, а жилой район, на месте которого он находился, до сих пор называется «пятнашкой». Затем, когда легендарный ученый Иван Аркадьевич Платонин открыл способ практического использования гравитации для летательных и космических аппаратов, здесь стали конструировать эти самые аппараты, строить экспериментальные образцы под названием гравилеты и испытывать их. Ввиду потребности страны в таких аппаратах поселок быстро расширялся, а когда ученый умер, поселок переименовали в город и назвали его именем. Поскольку гравидвигатели, как объяснили мне отец и дед, позволяют совершать полеты в космос, наш город быстро стал авиакосмическим.

На плане, стоящем перед мэрией, наш город выглядит как круг, застроенный стандартными двориками; в северной его части овалом расположилось градообразующее предприятие – тот самый комплекс «Гротель», основанный Павлом Федоровичем Гротелем, создателем одной из крупнейших национальных корпораций. Наша квартира в доме недалеко от его территории, так что дед на работу часто ходит пешком. Как ходил и отец, а по самой территории его уже отвозили спецтранспортом. Как и ба, когда работала в том же «Гротеле». А вот небоскреб его стоит почти в центре города, напротив трехэтажного здания мэрии белого цвета, что похоже на необычную белую черепаху перед еще более необычным стеклянным жирафом.